Оно упало и зазвенело, разбиваясь на тысячи осколков, как и его несчастная голова.
Он схватился руками за голову и с силой потёр виски. Этого нет! Этого ничего нет! Это видения воспалённого разума. Наверное, он надышался дыма на пожаре. Герхарт потёр глаза. Дыма больше не было. Он стоял в своей спальне. Под ногами валялись осколки разбившегося кувшина. А из углов на него смотрели тени с немым укором в глазах.
— Вас нет! Вы не существуете! — Закричал Герхарт.
Всего несколько шагов, прочь из спальни. Голова болела всё сильнее и сильнее, горло драло, а всё тело горело огнём. И он смог даже сделать эти шаги, когда всё вокруг снова заволокло дымом.
Герхарт шагнул вперёд и тут прямо перед глазами встало лицо матери такой, какой он её видел в последний раз, а потом и отца. Они горели, задыхаясь от дыма. И он должен был, просто должен их спасти. Он рванул к ним и почувствовал, что сам горит. Закричал, задыхаясь. Надо просто добраться до двери. Надо… Но тело уже не слушалось. Ноги заплетались. Он сделал всего лишь один шаг вперёд. Сквозь дым и огонь и… упал. И последнее, что он увидел, как над ним склонились тени, такие же безмолвные с большими глазами на пустом лице. И тогда он снова закричал, проваливаясь в бездну.
Илиана
Она спала беспокойно, ворочалась во сне. Ей казалось, что дворец тоже горит, чудились какие-то тени и звуки. Наконец, Илиана проснулась. Нащупала кувшин с водой, налила себе в бокал и выпила залпом. А потом вдруг поняла, что её разбудило. Всегда тихий дворец необычным образом ожил.
Кто-то ходил, хлопал дверями, шумел и гремел. Что случилось в этом доселе тихом месте? Может быть действительно пожар?
Она ненадолго. Только сбегает посмотреть. Илиана накинула шаль прямо на ночную рубашку и осторожно вышла в коридор. Впереди мелькал огонёк свечи, удаляясь от неё. Она бросилась за ним. Интерес и какая-то непонятная тревога перевесили все доводы рассудка. В конце концов, этот дворец скоро будет её домом и уж право ходить по нему в любое время суток, она имеет.
И скоро она нагнала слуг, которые куда-то спешили с подсвечником. Где-то хлопнула дверь, а Илиана вдруг с удивлением и тревогой поняла, что они идут к покоям энтарха.
Она нагнала их почти возле самых покоев. И вдруг дверь широко распахнулась и оттуда вышел незнакомый ей сухонький старичок.
— Так. Принесли? Очень хорошо! Ставьте сюда!
— Что здесь происходит? — Она вошла в покои энтарха, с беспокойством оглядываясь по сторонам.
— А вы вообще кто такая? — Бесцеремонно спросил её старичок. Илиана, впрочем, уже привыкла к местной манере поведения, поэтому нисколько не обиделась.
— Я — принцесса Илиана, невеста энтарха.
— Простите, Ваше Высочество, не признал, — и лекарь склонил голову.
— Так что здесь случилось? — Переспросила она.
— Энтарху стало плохо.
— Что? Почему? — Илиана прижала руку к сердцу. Ей казалось из груди вдруг разом пропал весь воздух. — Что с ним?
— Ну как вам сказать… — Замялся старичок. — А, — он махнул рукой, — Проходите и увидите сами.
Илиана прошла за лекарем в спальню. Сердце билось со страшной силой, грозясь выпрыгнуть из груди. Ей действительно было страшно. Что же произошло? Ведь вчера она оставила Герхарта живым и невредимым, да, усталым, но вполне живым, готовым к новым свершениям. Неужели покушение?
Леденея от странных предчувствий она перешагнула порог и увидела энтарха. Он сидел на кровати. Услышав их шаги, он повернулся и Илиана едва не закричала, зажимая рот ладонью. Перед ней был одновременно тот энтарх, которого она знала и в то же время не он. Он смотрел словно сквозь неё пустыми глазами. Он не видел её.
— Герхарт! — Она первый раз осмелилась его позвать по имени. Присела и взяла его за руку.
— Мама! — Вздрогнул он и повернул к ней невидящий взгляд. — Мама, не уходи! — и вцепился в неё. А потом быстро-быстро зашептал:
— Огонь! Ты сгоришь в огне! Ты уже горишь! Они все сгорают и будут гореть снова и снова. — Его глаза лихорадочно блестели.
— Герхарт! — Снова позвала его Илиана уже чувствуя — бесполезно. И от этого ей стало страшно так, как, наверное, никогда в жизни.
— Мне страшно! — Вдруг ответил он и задрожал. — Мама! Ваш дом горит, я снова останусь один и мне так страшно! Почему ты бросила меня, мама? Почему ушла вместе с отцом? Чем я провинился перед Творцом? Почему вы ушли? Почему я один должен был поднимать город из руин? Зачем мне это нужно, если вас больше нет? Вы сгорели в огне! — Из его невидящих глаз потекли слёзы. Он словно сейчас был не здесь и не с ней.
И Илиана едва сама не заплакала. Она сжала губы и повернулась к лекарю:
— Что с ним происходит?
— Не знаю, — покачал головой старик, — Но могу предположить, что дым, которым он надышался на пожаре, был не простым. И скорее всего их там ждали.
— Их? — Илиана зацепилась за это слово, словно за маяк, который не давал ей сойти с ума.
— Ну да. Ещё несколько человек из отряда, что ездил вместе с энтархом тушить пожар, лежат с такими же симптомами. Наверное, те, что были рядом с государем.
— И чем им помочь? — Тихо спросила Илиана.
— Не знаю, — покачал головой лекарь. — Я никогда с таким не сталкивался. Я не знаю, как лечить эту хворь.
Илиана прижала руку к груди, словно пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Лекарь не знает, чем можно помочь. Неужели… Неужели энтарх обречён? От одной мысли об этом ей стало дурно, так, что она едва не разрыдалась. Только мысль о том, что на неё сейчас смотрят, спасла её от этого позора.
— А что… Что будет, если мы не найдём лечения? — Спросила она у лекаря тихо.
— У меня нет на это ответа, Ваше Высочество, — вздохнул он. — Возможно, энтарх так и останется в своих мыслях, возможно придёт в себя. Но скорее всего — будет до скончания века блуждать в лабиринтах собственного разума, без права выйти.
Илиана всё-таки не выдержала, всхлипнула, зажав рот ладонью. Одинокая слезинка скатилась по щеке. Она упрямо стёрла её. Не время раскисать.
