хочу, чтобы было так, как Влад сказал.
Просто побыть с ним. Сейчас. Столько, сколько нам отмеряно: командировку, время до его защиты, да хоть бы и только этот день.
Утерев слезы, нерешительно подняла к нему лицо.
Горячий, но, тем не менее трепетный и нежный поцелуй-знакомство. Поцелуй — узнавание.
По мозгам дал сильнее стакана теплого коньяка залпом.
Я оказалась не «здесь и сейчас».
А почему-то в безвозвратном «тогда». В далеком времени моего студенчества. Там, где я еще не была сухой злоязыкой ледышкой. Там, где я постоянно проигрывала в карты и верила — любовь существует и мне обязательно в ней повезет.
Влад внес меня в самолет на руках. Опустил на ноги только в салоне, бережно устроил в кресле. Сразу очаровав стюардесс своей улыбкой, получил пледы и мне подушку под шею.
Я плакала, не переставая. Беззвучно, неостановимо.
Никто и никогда не берег меня так, не заботился, не баловал.
Я почувствовала себя важной и нужной. Без секса.
Влад показывал мне, что я достойна внимания, заботы и всего самого лучшего. Без усилий, походя, не утрируя, не акцентируя. Просто он был вот такой рядом со мной.
Остаток пути я провела в мысленном и интеллектуальном вакууме: не тревожась, не ожидая, не планируя, не думая.
Наслаждалась.
Жила, впитывая восторг бытия каждую секунду.
В аэропорту прилета нас встречала моя подруга Ван Хун Джу. В миру сейчас просто Джу.
На самом деле с именами у китайцев настоящая лажа. Там все так заковыристо, что я утомилась еще десять лет назад, когда мы познакомились. Какие-то тайные имена, детские, светские и прочее. Сейчас я, поздоровавшись, уточнила:
— Ты еще Джу?
Эта прекрасная мандаринка залилась хрустальным смехом.
Вроде как наша общая шутка, только не шутка.
Так мило.
Особенно, то, что лицо Влада отражало лишь вежливую скуку, а сам он крепко держал меня за руку.
Получив багаж и покончив с формальностями, мы выползли на свет божий. Достаточно оперативно погрузились в семейный автомобиль фамилии Ван.
Джу как-то сказала:
— Рита, ты так понравилась бабушке. Это удивительно и странно. Она разрешила встречать тебя на нашей семейной машине — это большая честь. Вот папин брат, дядя Ким с семьей до сих пор на такси к бабушке из аэропорта приезжает.
— Передай, пожалуйста, бабушке, мою бесконечную благодарность. Я польщена и восхищена. И тоже очень рада познакомиться, — много вежливости в Китае не бывает.
Эти встречи на машине, все прошедшие годы они были очень кстати.
Стремительно пронеслись сквозь молочный от смога город. Сейчас ветра несильные и взвеси в воздухе очень много. И даже снег, если еще лежит, то почерневший.
Впихнув нас с вещами в казенное университетское жилье, Джу потащила меня с собой, якобы показать новые магазины и лавки с едой поблизости. Но на самом деле — пищать, хихикать и визжать резанным поросеночком:
— Яй! Рита! Какой он! О! Как корейский айдол! Ты звезда!
Джу вообще такая, эмоциональная дама. Ни замужество, ни двое детей, ни ученая степень оказались не в состоянии это исправить.
Поэтому мы, обнявшись, скакали и визжали посреди улицы, как две японские школьницы. Надо было выплеснуть эмоции, скопившиеся за полгода, что мы не виделись. Хотя бы так. Но здесь и не к такому относятся терпимо, так что нормально.
Дальше отправились мы, и правда, за едой.
А вот на обратном пути произошел наш традиционный полный подтекста церемониальный разговор:
— Э, — протянула Джу, — опоздала. Как знала, что не успею.
— Чего не успеешь? — недоумевала я, ибо смысл пока не улавливается.
— Брата тебе своего предложить. Годного, — Джу вздохнула.
Я серьезно оказалась в ступоре: семья у подруги большая, я даже не со всеми еще знакома, хотя мы регулярно ездим навестить ее близких родственников. И каждый раз — разных. Про что она вообще?
— Погоди, ты же старшая? — уточнила, может, я напутала чего или не так поняла, языковой барьер он такой.
Подружка-мандаринка радостно затрясла согласно головой:
— Конечно, старшая, но брат у меня приличный только второй.
Зависла: то есть если у Джу точно имеются два брата, то всего их у родителей трое, как минимум. И как это с доктриной страны про деторождение соотносится?
Сдалась:
— Ничего не понимаю.
— Ну, я ждала, пока он выучится, будет из себя что-то представлять. Не предлагать же тебе пустое место, — подруга была убийственно серьезна.
— На фига мне что-то предлагать-то, Джу?
А вот тут госпожа Ван прямо взвилась, как знаменитый китайский фейерверк-змей:
— А как же? Муж у тебя старый, толку никакого, один престиж. Сама еще звезда в зените. Тебе нормальный мужик рядом нужен. Ну, теперь я вижу, что и ты не промах — такого ах-х-х отхватила. Фактурного. Хорош же, да?
— Естественно. Блестящие мозги! — я подтормаживала, ибо Влад для меня все еще, в первую очередь, гений науки и техники.
— Ох, Рита! — Джу смотрела с укоризной, лукаво и негодующе одновременно.
Как у нее так получалось?
А прощаясь у входа в мое временное жилище, Джу сделала мне небольшой, но очень значимый подарок. Обычную елочную гирлянду.
Надо же, помнит.
Глава 30
Иллюзия обыденности, неожиданности и страхи
'Там круг из людей. Начинается дождик.
Скрипач не во фраке, а в модных тату.
Мелодия льётся! И хочется тоже
поверить в гармонию, сказку, мечту…'
Анна Островская «Скрипач»
В этот раз преподавание у китайцев проходило буднично, бодро, очень активно да еще и весело.
Это из-за Влада.
Точно.
Без него я преподавала, проверяла работы, выбиралась за едой и спала. Именно из-за двух последних пунктов мне всегда очень нравилось сюда приезжать. Даже нервотрепка с плохо понимающими студентами не так напрягала. А так: два месяца без мужа и ребенка, вдали от утомительной, токсичной родни, не слишком напряженная преподавательская сетка — чем не рай? Ешь, спи, гуляй.
Быт здесь уже давно привычный и на самом деле все просто. Тем людям, кто был хоть в одной азиатской стране, легко узнать и просто воспринять все эти узкие улочки старой части города, полные ларьков, лотков и магазинчиков. Так же как и огромные, пестрые, гомонящие базары. А вот светящиеся небоскребы и шумные современные деловые кварталы из стекла и бетона, с широкими проспектами, банками, ресторанами и торговыми центрами об Азии напоминают только иероглифами на вывесках.
Ладно, еще и реклама намекает, что ты не
