от стыда, скрывать свои чувства, как настоящая леди, она так не научилась. Любой мог читать ее эмоции, манипулировать ими, и в детстве Кристофер пользовался этим, чтобы Бетани сделала что-то ему выгодное: стащила с кухни пирожных, убежала с ним к побережью. Это было весело, пока они были детьми, а потом наскучило.
– Не молчите…
– Ну же, девочка! – Раздавшийся над самым ухом шепот заставил Бетани шарахнуться в сторону, едва не упав в траву.
Чудовище неведомо как оказалось позади нее и Кристофера, посередине, хотя минуту назад стояло прямо над обрывом вместе с братом. Бетани обернулась, но оказалось, что Айвз находится сразу в двух местах! Горло сдавил ужас, а потом…
– Ну что ты за зануда, Крис!
– Это с тобой что-то не то! – яростно прошипел тот, быстро окидывая взглядом Бетани, замершую с полуоткрытым ртом, и Джона Джошуа, тоже застывшего на полуслове. Рядом с ним медленно растаяла иллюзия второй Эбигейл. – Я же просил тебя!
– Ни капли гламора я к тебе не применила! – категорично заявила фэйри. – Что ты хочешь от нее услышать? Она же просто считает меня соперницей за твое сердце. – В голосе отчетливо прозвенела ирония.
Кристофер поджал губы. Да, Бетани явно ревновала, но ведь и боялась.
– Ты же пугаешь ее. Люди ненавидят то, чего боятся.
– Они все ненавидят и все разрушают. – Голос Эбигейл стал неожиданно серьезным. – Уничтожают. Убивают. Стирают с лица земли и из своей короткой памяти. Сравнивают холмы, прошивают их железом. Уничтожают леса. Отравляют реки и озера. Благодаря их стараниям волшебство уходит из мира еще быстрее! Они…
Кристофер молчал, не желая спугнуть откровенность, но продолжать Эбигейл не стала, мановением пальца разрушила чары и растаяла, оставив после себя лишь аромат ванили.
– А? Кристофер? Кажется, я задремала. – Бетани медленно моргнула, мысли ее путались, тело затекло.
– Ничего, всего на минутку. Если вы утомлены, то, может, поедем домой?
Бетани отыскала взглядом Эбигейл Айвз и брата. Оба стояли над обрывом. Странно, ей казалось, что…
– Пожалуй. – Она коснулась лба и поморщилась. Видение, где чудовище раздвоилось, уже не казалось таким реалистичным, как в момент пробуждения.
– Предлагаю отправиться назад!
– Согласна, – непринужденно отозвалась Эбигейл. – Есть путь вдоль побережья?
Джон Джошуа сокрушенно покачал головой.
«Словно не было нашей стычки, серьезных слов и чар», – подумал Кристофер, запрыгивая в седло и наблюдая за фэйри. Та помедлила над обрывом, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли пытаясь разглядеть, но, когда Бетани нетерпеливо пришпорила Фиалку, вскочила на своего строптивого жеребца и поехала следом, не удостоив Кристофера даже взглядом.
* * *
Ужин прошел тихо. Бетани была задумчива, ее брат – подавлен, мистер и миссис Кеннет беседовали с гостями, не показывая, сколь удивлены настроением детей.
Эбигейл вела себя прилично: ни волшебства, ни шуточек, просто благовоспитанная леди. Но Кристофер не обольщался. Что-то подсказывало: едва ужин закончится и все разойдутся по спальням, иллюзия растает. И он оказался прав.
Едва за ним закрылась дверь, как Эбигейл шагнула в комнату прямо из воздуха. Одета она была в темное: рубаху, жилет, брюки и мягкие сапожки; волосы собраны в косу.
– Куда-то собираешься? – спросил Кристофер, проходя мимо и расстегивая манжеты.
– Собираемся, – не терпящим возражения тоном поправила фэйри.
– Я устал.
Жилет и блуза отправились на крючок, явив взгляду Эбигейл обнаженную спину.
– Мистер Мэллоун, что вы себе позволяете? – В вопросе прозвенела улыбка.
– Готовлюсь ко сну. А вот юной леди вроде вас здесь находиться совершенно не положено.
Эбигейл фыркнула от смеха, но сразу стала серьезной:
– Неужели тебе неинтересно узнать, что за секреты таит этот маленький городок?
Кристофер обернулся; свет газовых рожков и свечей делал его кожу золотисто-розовой, глаза – прозрачно-синими, а тени от темных ресниц – длинными. Эбигейл неожиданно для себя залюбовалась его лицом с резкими и высокими скулами, словно впервые поняла, что он красив.
Кристофер удивленно приподнял брови, заметив, что бледные щеки Эбигейл порозовели, но не стал говорить об этом. Куда интереснее было другое: она сказала слово «секреты».
– Ты тоже почувствовала этот аромат?
– Какой?
Кристофер смутился. Аромат преследовал его все время, что они были у моря, усиливаясь с ветром, но если она ничего такого не припомнит, то стоит ли говорить об этом?
– Ну же, – поторопила заинтригованная Эбигейл, и он решился:
– Н-не совсем аромат, – с запинкой начал Кристофер, – скорее ощущение… Когда мы ехали вдоль моря, я почувствовал неожиданную тоску, душевную боль. Это точно были не мои чувства, ведь я впервые за долгое время… был счастлив…
Обычно на губах Эбигейл Кристофер видел усмешку, ухмылку, улыбку превосходства или предвкушения, но после его слов она улыбнулась… человечно. А потом протянула руку и провела ладонью по его щеке.
– Я рада, – негромко произнесла она, но в следующий миг в ее глазах вспыхнули озорные искры, – говорила же, тебе нужно небольшое волшебное приключение!
Кристофер скептически хмыкнул.
– Достаточно тебя, – тихо сказал он.
Эбигейл опешила, от смущения не найдя остроумного ответа. Вместо этого она решила рассказать о том, что было прошлой ночью, когда Линкост-хаус накрыла гроза. Она уже открыла рот, но Кристофер неожиданно прижал палец к губам и осторожно двинулся к двери.
В коридоре никого не оказалось, лишь мелькнул за поворотом краешек голубого платья, да стих негромкий, но отчетливый стук каблучков.
…И пока Эбигейл делилась воспоминаниями, Бетани давилась слезами у себя в комнате. Щеки ее покраснели от стыда и гнева, а в груди пекло от раскаленных углей ненависти. Не сказать, что Бетани подслушала хоть что-нибудь важное, но она услышала главное.
«Достаточно тебя».
Значит, Кристофер все-таки влюблен. Влюблен в чудовище! И он не женится на ней, несмотря на все договоренности родителей. И пусть его уже мертвы, но…
Бетани икнула и от осенившей ее ужасной мысли даже перестала плакать. А вдруг это чары чудовища убили его родителей?! Но зачем он ей?!
* * *
Кристофер задумчиво потер подбородок и выглянул в окно. Солнце скрылось, оставив узкую рыжую полосу, которая быстро таяла. На небе мерцали редкие ранние звезды.
– То есть ты думаешь, что это кто-то из фей? Он страдает, возможно пленен и ему нужна помощь?
– Мне кажется, это она. – Эбигейл тоже посмотрела в окно, вспоминая голос среди дождя и грозы.
Кристофер досадливо дернул уголком рта:
– Это не важно. Но почему ночью? Мы не можем поспать, а утром прогуляться и осмотреться?
– Крис! – Эбигейл всплеснула руками. – Тебе ли не знать, что ночь – время фей?
Она была слишком взволнована и увлечена, чтобы ей отказать. К тому же… действительно ли человек может пленить фэйри? Подчинить себе?..
– Хорошо, – со вздохом, чтобы не показывать Эбигейл свою заинтересованность, согласился Кристофер.
Особенно наряжаться на прогулку смысла не было, и он ограничился рубашкой, брюками и сюртуком. Застегнув последнюю пуговицу, Кристофер направился к двери. Фэйри осталась стоять, приподняв бровь.
– Что?! – раздраженно бросил он, берясь за ручку.
– Ты волшебник, Крис! К чему условности? Открывай Третью Дорогу!
– Ты же знаешь, что я не могу.
– Если не будешь пытаться, то и не сможешь, – непреклонно заявила Эбигейл. Захотелось ее встряхнуть, но Кристофер только сжал кулаки.
Каждый раз, когда он пытался призвать Тропу меж папоротников, в глубине его души поднимался такой страх, что немели кончики пальцев. Его окружали не теплые золотые искры и аромат земляники, а темнота, полная могильного холода и горьковато-острого запаха старых костей.
Кристофер закрыл глаза, глубоко вздохнул. Несколько секунд ничего не происходило, а потом…
– Крис! Перестань! – Эбигейл схватила его за плечи и легонько сжала пальцы. От этого движения по всему телу Кристофера растеклось золотистое сияние. – Что это было?!
– Сама просила! – огрызнулся он, отшатываясь.
Сияние угасало. Запах могилы медленно уплывал в открытое окно.
– Я просила Дорогу найти, а не это…
От взволнованного голоса Эбигейл Кристоферу стало совсем тошно. Он прочитал едва ли не все, что смог найти в Закрытом Отделе университетской библиотеки про путешествия по Третьей Дороге. Он знал самые частые пути и проявления, мог отличить обычный поганочный круг от того, что заведет под холмы. Мог развеивать и переплетать иллюзии, творить настоящее волшебство. Но не мог пройти волшебной тропой самостоятельно!
– Я говорил, что не могу! – повторил он и стер со лба липкий пот.
Эбигейл приблизилась, протянула свой платок, а когда Кристофер не стал его брать, цокнула языком и сама вытерла ему лицо. Потрясение прошло, и теперь ее явно смешило его серьезное лицо с уязвленно сжатыми губами и то, как он пытался увернуться от платка, встряхивая челкой.
– «Я не могу» немного
