Книга Небесные воины - Вадим Проскурин

Не помню, как я провел остаток этого вечера, в памяти сохранились только отрывочные картинки, абсолютно не связанные одна с другой. Вот я сижу в каком-то кабаке, рядом со мной сидят мужчины и женщины, но я не помню их лиц, я вообще не смотрю на их лица, они мне неинтересны. Мы едим, пьем, веселимся, я тоже веселюсь, на моем лице веселая смеющаяся маска, но внутри, под маской… нет, я не плачу и не страдаю, я просто мертв и неподвижен.

Вот я разговариваю с какими-то мужиками, мы смеемся, а потом пьем на брудершафт. Вот я танцую с какой-то женщиной, вот мы в постели, а потом начинается совсем уж непонятный сюр. Может, я наркотики принимал… не помню.

Очнулся я в раю, во дворце с гуриями. Было плохо. К счастью, гурии поднесли стакан амброзии и большой кувшин какого-то сока, я выпил сначала первое, затем второе, откинулся на ложе и стал ждать, когда невидимые клещи отпустят голову, а жидкость, плещущаяся в желудке, всосется в кровь и утолит жажду. Ждать пришлось недолго.

— Ништяк, — удовлетворенно крякнул кто-то на соседнем ложе.

Я повернулся на звук голоса и увидел голого мужика лет тридцати пяти. Короткая стрижка и внушительные, хотя и дрябловатые мышцы не оставляли сомнений в его профессии. Бандит среднего звена, не рядовой вышибала, но и не крестный отец, так, бригадир.

— Ты кто? — спросил я.

Бригадир оценивающе оглядел меня и неожиданно заржал.

— Не втыкаешь, брателло? — спросил он.

Я вдруг почувствовал злость. Почему-то меня задело, что в моем мире, в моем раю завелась эта тварь со своими понятиями, которые я не то чтобы ненавижу, но…

А почему я решил, что это мой мир? Потому что провел в нем несколько счастливых недель? Но рай открыт Бомжом, а мы с Леной…

Мужик прервал мои мысли.

— Сейчас отпустит, — сказал он с сочувственной интонацией. — Я тоже, когда проснулся, совсем никакой был. А потом девчата поднесли эту…

Он смешно зашевелил в воздухе пальцами, безуспешно пытаясь подобрать подходящее слово.

— Амброзию, — подсказал я.

— Точно! — согласился мой собеседник. — Правильно сказал, Серега.

— Ты помнишь, как меня зовут? — удивился я.

Мужик снова заржал и, казалось, собрался хлопнуть меня по плечу, но в последний момент передумал.

— Я все помню, — заявил он с гордостью. — У меня работа такая, чтобы все помнить. Давай лучше снова знакомиться. Меня Алик зовут.

— Сергей, — представился я и протянул руку.

— Знакомство надо обмыть, — заявил Алик и щелкнул пальцами.

Колыхнулась портьера и в комнате появилась гурия с подносом в руках. Непривлекательная какая-то гурия, лицо вроде в порядке, фигура тоже, но какая-то она не такая, не пригожая, как раньше говорили. Может, это из-за похмелья так кажется?

Интересно, как получается, что гурии всегда предугадывают желания клиентов? Причем заранее предугадывают… Эта девчонка должна была еще минуты две назад понять, что Алик хочет выпить, меньше никак не выходит — надо графинчик наполнить, рюмки на подносе расставить, огурчики разложить… Ой, да это же водка… брр…

— Извини, Алик, — сказал я. — Водкой не похмеляюсь.

— Пивка? — предложил Алик.

Я отрицательно помотал головой и почувствовал, что амброзия хоть и снимает похмелье, но не полностью. Может, действительно стоит пивка дерябнуть?

Я резко вскочил с кровати, метнулся к портьере, распахнул ее и, конечно же, никого там не обнаружил. Никакой гурии-официантки с пивом в руках.

— Серега, ты чего? — забеспокоился Алик.

Я неопределенно пожал плечами.

— Так, — сказал я. — Неважно.

Я вышел из комнаты, прошел по коридору и выбрался на террасу над бассейном. Интересно, куда подевалась моя одежда? Здесь-то она не нужна, но не буду же я вечно в раю тусоваться. Опасное это место — привыкнешь к райской жизни, потом никогда отсюда не выберешься.

В прошлый свой визит я, помнится, прыгал в бассейн прямо с этой террасы. Тут не очень высоко, метров шесть всего-то, но повторять этот эксперимент сейчас не хочется, состояние здоровья не располагает. Интересно, существует какая-нибудь специфическая магия, которая похмелье убирает? Наверняка существует. Ни за что не поверю, что снять похмелье труднее, чем мертвеца оживить. Может, стоит к Лене обратиться?

И тут я вспомнил все, что произошло вчера вечером. Лена. Нас не связывало ничего, кроме прошлого и секса, так мне казалось вчера, но теперь я подумал, а может, не все было так плохо? Может, между нами все-таки есть что-то еще? Может, наши отношения еще не полностью себя исчерпали? Может, это не просто реакция на пережитое потрясение, а настоящая любовь, то самое большое светлое чувство, которое воспевают поэты? Почему мне сейчас так не хватает Лены? Или это похмелье действует?

Нет, я не буду сейчас ее звать, повод не тот, да и душевное состояние не способствует. Сначала надо спокойно разобраться в своих чувствах, а потом все станет ясно само собой — любовь, не любовь… А пока я попробую спокойно пожить, позаниматься своими делами… Кстати, о делах.

Я телепатически связался с Головастиком.

«Привет!» отозвалась она. И мгновением спустя удивленно спросила: «Ты что там делаешь?»

«Не знаю», смущенно ответил я. «Выпил вчера лишнего…»

«Ну ты даешь!» хихикнула Головастик. «Ты там долго не задерживайся, а то…»

«Конечно. Я только оклемаюсь немного…»

«Если хочешь, иди ко мне», предложила Головастик. «Оклемаешься в комфорте. К Лене, небось, стыдно возвращаться?»

Я замялся, не зная, как описать словами то, что произошло вчера. Головастик почувствовала мое смятение и тревожно спросила:

«С Леной что-то случилось?»

«Мы расстались», сказал я.

«Так быстро?» удивилась Головастик. «А может, оно и к лучшему. А то у нас тут такое творится…»

«Что творится? Рассказывай».

«Только лично. В раю о таких вещах лучше не думать».

«Хорошо», сказал я. «Иду».