так. Тут или сразу списать в неликвид, или ломать под себя. Но радости в работе поломашка испытывать не будет. Он и сейчас потерялся, а если будет летать ещё более механически и без огонька — придётся убирать в бегунки.
На Рэма замполич не злился. Матти всегда был таким. Просто сдерживался, а на «Персефоне» вылезло.
Захотел карьеры и денег и подался в спецон? И не подумал, что так можно из Армады вылететь?
Это бывает, переоценил себя.
Шанс один — если мальчишка найдёт к Корхонену подход, если они как-то поймут друг друга, расширив резерв психических реакций у более старшего. Но такой шанс есть разве что у одного пилота из десяти.
Матти глаз не поднимал. Решение казалось ему несправедливым.
Гарману всё было ясно как день. Матти Корхонен полагал, что парень, который пилот ещё без году неделя, не может быть ровней пилоту с боевым опытом. Так же когда-то чёрные люди, что населяют сейчас миры Заштге, не могли быть ровней белым, женщины — мужчинам…
За этим нет ничего, кроме воспитания. Но воспитание тут — на всю жизнь.
Замполич посмотрел в стриженный затылок Корхонена и покачал головой: «Вот же башка упрямая… С такими хоть в самом деле берись за электробич».
— Ты меня понял? — закрепил решение Гарман. — Или ты извинишься, по-настоящему, чтобы до Рэма дошло. Или рапорт ляжет на стол капитану Келли. И не факт, что он ничего не напишет в личном деле, а тебя вообще возьмут после этого на другой крейсер. Ты сам понимаешь: у нас мальчишка, а где-то рядом с тобой ляжет в ложемент смесок или потомок какой-нибудь поганой экзотской аристократии. Если ты способен оценивать людей по тебе одному понятной шкале — то мусор ты сам. Иди в карцер.
Мембрана покраснела — кто-то стукнул по ней снаружи. Гарман взглянул на браслет: это был десантник из самых «старичков», что служили с капитаном Пайелом с первого дня его появления на Юге, Лимо Вайкунен.
Старший сержант, тихоня, умница, по совместительству связной с эйнитской общиной. И… земляк Матти.
Гарман кивнул. И в самом деле — пусть ещё Лимо поговорит с этим олухом. Может, есть какие-то эйнитские штучки, чтобы объяснить ему, что «Персефона» — это тебе не провод зубами перекусить?
А то ведь… Сегодня пацан помешал, завтра: «Нас кинули командиры, отдают не те приказы».
А потом или в спину стреляют, или самострел.
Кто-то возомнит себя самым умным — перестреляет товарищей, а кто-то загонит в тупик и самоубьётся.
Лимо, это вариант, да. Может, сумеет найти тонкое место и достучаться?
Замполич впустил сержанта и кивнул ему на свой стол. А сам направился к выходу, бросив с порога:
— Поговори. И проводи его после в карцер. Пусть посидит и подумает, кому и на хрена он такой нужен. И что ему Келли скажет, если не убьёт. Хэд его знает, насколько он сегодня не в настроении.
Глава 11. Левый груз
Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона»
Ченич вошёл в офис охранной службы корта, и Кифара тяжело поднялся ему навстречу.
— Да не знаю я, где носит вашего Стоуна, уважаемый! — начальник охраны (и по совместительству главный менеджер компании «Алькатрана») выразительно затряс головой, не дожидаясь вопроса.
Юрист ему только что написал, и Кифара полагал, что отписки достаточно, но пассажир не успокоился и пришёл сам.
Начальник охраны был очень убедителен, но Ченич точно знал: врёт.
Рэм успел сбросить ему голограмму с лежащей на полу девушкой. И слайд с браслета, фиксирующий смерть.
На корте убили ещё одного пассажира — певицу Галку, которая так приглянулась Рэму. А парень видел тело.
Если он пропал, то здесь всего два варианта: Рэма тоже убили или его задержала служба охраны. В любом случае, Кифара должен быть в курсе.
— Вы хотите сказать, что на корте уже не два трупа, а три? — спросил Ченич.
И вот этим вопросом он «менеджера» напугал — его лоб сразу покрылся мелкими бисеринками пота.
— Три? — воскликнул Кифара. — Почему три? Труп на корте один — несчастный официант!
— И девушка, — подсказал Ченич. — Галка.
— Так вы уже знаете? — побагровел Кифара, а пот ручьями потёк с его лица. — Кто вам донёс?
— Рэм успел сбросить мне голограмму с места убийства, — пояснил Ченич скупо. — И спустя пять минут связь с ним оборвалась. Я хочу увидеть своего спутника, убедиться, что он жив и здоров.
Кифара засопел и стал кулаком вытирать лицо.
— Не годится так, уважаемый, — прошипел он. — Пока не стартуем — негоже выносить сор из избы! Ваш Рэм — как та же болтливая галка!
Ченич нахмурился, но Кифара тут же поправился, понимая, что оговорился.
— Не девчонка, — отмахнулся он. — Птица. Сядет на куст и га-га-га, га-га-га. Галок этих на Асконе развелось — тучи! Житья не дают!
— Я так понимаю, что кроме пассажиров вы взяли ещё и груз до Асконы? — прищурился Ченич. — И груз этот — не самый легальный?
Кифара ещё раз провёл кулаком по щеке и осел в стоящее рядом кресло. И ударил рукой по столешнице, блокируя дверь.
— Вы? — выдохнул он. — Кто вас подослал? Тирей? Акерводчики? Кто?
— Отпустите парня. — Ченич уселся напротив Кифары в кресло для посетителей. — Он ничего не знает про груз. И я тоже копать под вас не намерен. Это — ваши дела. Вы скрыли оба убийства, чтобы вам дали стартовать от Питайи. Но ведь вы не убийца, уважаемый Ором Кифара. Зачем вам лишние неприятности с Рэмом? Он — военный пилот. Если я подам жалобу в ведомство Армады, вы не отделаетесь гражданским иском.
— Ваш Рэм нашёл девушку на глазах у пассажиров, уважаемый! Это чудо, что никто её не заметил!
— Ну а вы заперли его совершенно незаконным образом. Если вы выпустите парня немедленно, жаловаться я не буду.
— Почему это? — не поверил Кифара.
— Потому что меня тоже интересует, кто и зачем убил официанта, а потом и девушку. И здесь мы с вами союзники. И я хочу, чтобы мы и дальше не скрывали друг от друга подробностей этого дела. Нам лететь ещё почти двое суток. А убийца не найден.
— Вы опасаетесь, уважаемый, что убийства продолжатся? — Кифара вцепился в столешницу, приподнимаясь и
