нависая над невозмутимым юристом.
— Да.
— Но почему?
— Преступник на свободе. И мы не знаем, достигнута ли его цель. Вам и так хватит скандала с двумя смертями. Неужели вы хотите, чтобы их стало десять?
— Хорошо, — выдохнул Кифара отшатываясь. — Я прикажу отпустить этого… Этого…
— Пилота, — подсказал Ченич. — Военного пилота, помните об этом. Пока вас по прибытии на Аскону ждут неприятности только с гражданскими службами. Но не забывайте, что у нас теперь мирное время. И Содружество с удовольствием продемонстрирует лояльность имперскому военному ведомству.
***
Когда дверь вдруг открылась и в каюту шагнул Ченич, Рэм вскочил с кровати.
— Всё в порядке? — спросил юрист. — Тебя били? Цел?
Рэм мотнул головой.
— Нормально. Только почему-то опять голодный. Вроде, ели недавно.
— Ну, это мы быстро исправим. Я закажу еду прямо в каюту. Думаю, на корте нас теперь до конца полёта будут кормить бесплатно. Идём. Но я обещал, что до начала разгона про случившееся мы никуда не сообщаем.
Рэм с тревогой посмотрел на браслет. Ему нужно было что-то написать Дерену, но что? Разве что оттянуть это неприятное дело и сбросить файл перед самым разгоном? Вряд ли у Дерена есть время, чтобы ещё раз писать Рэму.
Он же пообещал. И отпишется. Позже.
Рэм кивнул и вышел вслед за юристом и двумя охранниками в серый и мрачный коридор.
Ченич был прав: в каюте его и Рэма уже поджидал накрытый стол. Да ещё и с кучей деликатесов и даже с вином.
Парень набросился на еду, а юрист сел рядом и открыл блокнот.
— Как вы меня нашли? — спросил Рэм, расправляясь с аппетитной зернистой рыбой.
— Когда ты ушёл, Кифара сообщил мне, что официанта убили. И я сразу написал, чтобы ты возвращался, — строго сказал Ченич.
— Мне было совсем чуть-чуть до каюты Галки, — попытался оправдаться Рэм. — Она очень просила зайти. Пыталась мне рассказать что-то перед торможением. Что-то важное. И я пообещал, что сразу приду. Как только зелененький загорится.
— И что было дальше? — Ченич сделал пометку в блокноте.
— Каюта была не заперта. Я постучал для приличия. И вошёл. А она… — Рэм сжал кулаки.
Трупы он видел разные. Этим его пронять было нельзя.
Он не испугался и даже не разозлился. Его просто обдало холодом.
Вот тебе и война закончилась. Да будь он сейчас на вражеском корабле, нашёл бы эту скотину и удавил лично!
— Зачем же мы воевали, если мирные люди убивают друг друга? — спросил он тихо. — Почему они ничего не ценят? Почему им не живётся нормально? Она же совсем девочка. Как можно отнимать жизнь просто так?
Юрист вздохнул.
Что он мог ответить? Что те, кто не убивал, не умеют и ценить один раз данную жизнь? Не понимают, что другой больше не будет. Что не они давали это сокровище, чтобы растоптать его почти не думая, из-за мелочей.
— Я не знаю, — признался он. — Я никогда не смог бы убить человека.
— А официанта кто убил? — спросил Рэм и вызвал на браслете стандартную схему среднетоннажного корабля.
И начал корректировать её под корт, в соответствии с тем, что видел.
— Почерк тот же, — пояснил юрист. — Горло перерезано — от уха до уха. Чтобы не успели реанимировать. В условиях скудного здешнего госпиталя это, сам понимаешь, непросто.
— Убью, — негромко и без угрозы сказал Рэм. Просто констатировал. — Вычислю тварь и убью. У меня ещё больше суток в запасе. План корабля почти готов. Возможности спецбраслета не такие широкие, как у полицейского сканера, но и я кое-что могу.
— Рэм, успокойся, — попросил Ченич. — Я тебя освободил под честное слово, что ты будешь сидеть тихо. По крайней мере, пока корту не разрешат следовать по маршруту и он не начнёт разгон.
— А я спокоен. Делов-то. Вы не бойтесь, я на корабле никого убивать не буду. Дождусь, пока это животное долетит до Асконы и придушу там. Это не проблема. Вот. — Он переключил браслет в режим подавления сигналов и активировал домагнитное поле. — Домагнитка слабенькая, но её хватит, чтобы не оставить отпечатков пальцев и потожировых. Считайте, что мы об этом не говорили. Радиоподавление я сейчас выключу — и не было этих слов. Но если вы мне поможете выследить тварь, я буду вам очень благодарен.
— Ты, — сказал Ченич. — Мы же с тобой — на «ты». — Он посмотрел в спокойное сосредоточенное лицо Рэма. — Пожалуйста, не дури? Найти — это правильно. Но убийца должен сидеть в тюрьме.
— И сколько ему дадут за два условных трупа? Условные двадцать лет? — дёрнул плечом Рэм. — Это была живая девочка. Она прожила бы свою сотню, и парень-официант — столько же. Жизнь — это самое ценное, что у нас есть. Оно не стоит никаких разборок, это ты понимаешь?
Имперский спецоновский крейсер «Персефона». 4 года назад
Рэм мерил шагами карцер, когда дверная мембрана открылась, и один из пилотов пропустил вперёд Матти Корхонена. Злого, с багровой рожей.
На «Персефоне» не было какого-то особенного протокола сопровождения в карцер. Рэм так вообще пришёл сам. Дежурный открыл ему дверь, забрал спецбраслет, вот и всё. А куда на корабле денешься?
Да и кто ты будешь, если начнёшь на пустом месте качать права? Сказали «в карцер» — и топай. Нянька, что ли, нужна?
И сиди там три дня без браслета. Каюта четыре на четыре метра. Только в потолок смотреть. Или поговорить.
Матти Корхонен мрачно уставился на Рэма подбитым глазом.
Парень не шарахнулся от него, хоть и хотелось. Он тут был полностью в проигрыше.
Драться с таким бугаём в тесной каюте — это сразу самоубиться. Без возможности манёвра Рэм лишался своего основного козыря — скорости реакции и подвижности.
Он даже Дерена мог иногда обгонять в реакции. Главное было не попасть в захват старшего. Руки у того были просто железные, почти как у Бо.
Рэм дёрнул плечом и отошёл к своей койке. Днём на ней можно было только сидеть. Он и сел.
Матти сел на вторую койку. Вторым этажом было ещё две, но обе были утоплены в стену так, что и
