дочку замуж, а?
Царь думает: «Как быть?»
Понравился ему жених, а только дочка у него уже просватана была за другого — за прынца одного заморского.
Пошел он к дочке.
— Эх, — говорит, — жалости подобно! Прогадали мы. Не было у тебя старого жениха, я бы тебе нового дал.
А дочка ему:
— Ну, что за беда! Жених обрученный — не муж венчанный. Я за этого пойду. Этот, видать, побогаче.
Так и сделалось.
У Ивана не пиво варить, не вино курить. Слуги из огнивца все приготовят.
Поехали к царю, сыграли свадьбу — всем на диво.
А после свадьбы зовет Иван тестя к себе — «погляди, мол, как мы живем».
Поехали всем поездом. Царь дивуется.
Что поделалось! Дико место было, а теперь город стоит. Хитрый ты человек!
Ну вот, проводили молодые гостей со двора и остались парочкой в своем домку жить.
Живут-поживают, горя не знают, а молва про них по всему свету идет. И на коне скачет, и на корабле плывет — и дошла под самый под конец до старого жениха.
Обиделся он, сейчас собирает войска. На корабль посадили, пушки зарядили — плывут.
Приплыли — стали вкруг царского города.
Посылает заморский прынц бумагу царю:
— Отдавай дочку! А выдана — дак биться будем!
Царь скорей посла к зятю.
— Приезжай, зять любезный, — беда!
Тот приезжает.
— Что такое подеялось?
— Да вот, зятюшко, помоги ты мне своей хитростью. Надо бы мне войска прибавить.
А зять только усмехается:
— Да на что прибавлять-то? И так много! Выгоняй-ка, тесть, всю силу поле да вывози сороковки с вином. Только нам и надобно. Справимся.
Послушался царь. Войска вывел и вино вывез.
Тут приезжает сам Иван, крестьянский сын, по прозванью Репников.
— Ну, братцы, — говорит, — пейте вино, веселитесь да кричите ура!
А сам ударил кремешком об огнивце, кликнул своих молодцов да и велел на заморское войско туману напустить, чтоб само себя било, а людям не вредило.
Эти пьют, веселятся, ура кричат, а те друг дружку колют. Так и перекололи один одного.
Утром пошел Иван с тестем по полю. Царь идет, радуется — на веках такого не бывало: все неверное войско перебито, а свое цело-невредимо, только что не особо тверезое. Эдак — с похмелья — пошатывает.
Воротился Иван домой с большой победой. А жена думает: «Что такое? Какие это у него хитрости! Надо узнать».
Стала она его допрашивать да упрашивать…
Как ни подбивается, он все молчит. Она с другой стороны подъехала: давай мужа вином поить.
— Выпей, — говорит, — голубчик! С устатку-то не грех…
Поила, поила да и напоила допьяна.
А как повалились они спать, подкатилась она ему под бочок и просит:
— Скажи да скажи! Ведь я тебе не чужая!
Иван тверезый-то молчать горазд, а пьяный-то говорить горазд. Не удержался он, проговорился спьяна — обсказал все, как есть, и огнивце показал.
Жена слушает и только ахает.
А когда заснул Иван, взяла она да и вытащила тихохонько у него огнивце.
Сходила в город, велела приготовить другое огнивце, точь-в-точь, как старое. Фальшивое мужу в карман положила, а настоящее себе прибрала.
После того написала старому жениху письмецо: «Надоело мне с мужиком сиволапым жить. Приходи брать меня да войско небольшое приводи. А большого не надобно!»
Прынц сейчас войска наряжает, а к царю посла шлет.
— Отдавай дочку или на поединку выходи!
Царь по-старому зовет на подмогу Ивана. А Иван по-старому команду дает:
— Войска выводи да вино вывози!
Пьет войско, песни поет, а Иван огнивце вынимает. Шорнул раз, шорнул другой — ничего не действует. Сменено огнивце.
Напали прынцевы солдаты на царевых — пьяненьких — и всех перекололи.
Что будешь делать?
Говорит Иван тестю:
— Ну, тестюшко, царство твое прожжено. Подавайся ко мне.
Побежали они в Иванов город, на репище, а жена завидела их с башни и сейчас кремешком об огнивце шорнула.
Ниоткуда взявши, явились перед ней двое. Кажись, немного, да могут много.
— Что прикажешь делать, хозяюшка?
— Вон того молодца обратите в жеребца, а меня вместе с кроватью отнесите к старопрежнему дружку — за море!
Не успела мигнуть, а уж где была, там ее нет. Очутилась на новом месте — в прынцевом дворце.
А Иван жеребцом обратился.
Хорош жеребец: глаз огненный, кажна шерстинка что серебринка, повод шелковый, узда золоченая.
Смотрит на него тесть, глазам не верит, а зять-жеребец говорит ему:
— Что ж, тесть, садись на меня, бери повод в руки. Побегу я жену искать. Уж на что я хитрый был, а она и того хитрей. Мало что в разор разорила, еще жеребцом оборотила.
Сел царь в седло, и поскакал конь. Скакал, скакал, ажно в уши воет.
Цельное море кругом обогнул, прискакал к прынцеву парадному крыльцу и сгорготал.
Проснулся прынц, выглянул на парадное крыльцо.
Видит: стоит лошадь бравая, а на ней седой старик сидит.
— Ты почто мне в ночное время покою не даешь?
— Помилуйте, ваше сиятельство. Это не я. Это лошадь. Принесла меня к вашему крыльцу да и стала. А мне с ей не совладать — слаб я.
Прынц говорит:
— И то правда. На что старику такая лошадь? Отведите ее ко мне на конюшню. А деду дайте пятьдесят рублей денег и гоните со двора.
Слуги взяли жеребца, старого царя взашей вытолкали и про пятьдесят рублей забыли.
Пошел старик в рощу, сел на пенек, давай плакать.
— Вот, — говорит, — зятюшка, уходили нас с тобой злые люди.
А прынц приходит к прынцессе и говорит:
— Душечка, погляди в окно, какую я лошадь купил.
Поглядела она и всполохнулась.
— Это ты не лошадь, это ты беду себе купил. Ведь это мой прежний муж — Репников Иван. Прикажи его, государь, удавить или заколоть, а не то худо нам будет.
Вот ведь какая баба! Удавить — говорит!
А прынц — ничего, согласен.
— Отчего же? — говорит. — Это в наших руках. Сделаем.
Позвал он конюхов, отдал им такое приказание.
Те — рады стараться. Сейчас лошадь в кольцо подернули, аж ноги до земли не дотыкаются.
Давится лошадь, уж и смерть глазами видит. А в тое время пришла на конюшню девушка — сена коням подбросить.
Видит — эдакая лошадь хорошая зря помирает, и пожалела — отпустила цепь.
Отдышалась лошадь и говорит ей человечьим голосом:
— Коли
