хотели быть вместе и убраться подальше от Кастер Спрингс. Так назывался наш маленький городок до того, как он стал Колонией, — я прочистила горло и сосредоточилась на важных деталях. — Как бы то ни было, вместо того чтобы сразу поступить в колледж, мы целый год работали дома, а потом собирались пожениться и вместе поступить в колледж. Он работал на моего папу, а у меня была хорошая работа в администрации школы. Это было немного, но мы были так молоды, что видели только надежду и возможности.
Я умолкла. Мне надо было справиться со своими эмоциями, и Вон заполнил пробелы.
— А потом началась инфекция.
— Да, — я позволила слову сорваться с губ и подтянула колени к груди, чтобы обнять их. — К нам она пришла не сразу. Я помню, как смотрела новости и видела, как рушатся целые города. А мы были всего лишь маленьким городком в Арканзасе, на который никто не обращал внимания.
— Отец сразу же начал заниматься организацией. И люди послушали, Логан прислушался. Мы остались там, потому что у нас не было другого выбора, но также и потому, что мы не думали, что он нам потребуется. К тому времени, как первые Пожиратели забрели в Кастер Спрингс, мы были более чем готовы. Затем контакт с внешним миром прекратился, перестали поступать еда, газ, одежда… связь оборвалась повсюду. Ну, ты знаешь, что произошло. И вот мы оказались в ловушке в этом городе. Люди стали слушать папу, как будто он имел ответ на всё. А он начал верить, что так и было.
— Ситуация продолжала ухудшаться, поскольку люди давали моему папе всё больше и больше контроля над каждым из своих решений. Он сформировал свою полицию, установил патрули, построил баррикады и заборы. И вот однажды ночью один из патрульных мальчишек заснул и пропустил мимо себя Пожирателя. Он забрёл в город и укусил человека по имени Мак Хенсли. Вот тогда-то всё и изменилось. Мой папа решил, что мальчик, который заснул, должен быть наказан. И город согласился с ним, все были изрядно раздосадованы случившимся. До заражения Мак был дьяконом в баптистской церкви. Он был тем парнем, на которого все смотрели и уважали, а потом он за несколько часов превратился из учителя воскресной школы в человека, который хочет есть людей. Это было очень тяжело для всех нас. И всё же я знала, что нам повезло. Нам повезло, что у нас была только одна жертва, когда вся остальная Америка горела. Как бы то ни было, большинство людей дало моему отцу право наказать ребёнка — его звали Айзек Кроу. Ему было всего восемнадцать. Всего на год младше меня. Логан играл с ним в футбол, — я сделала паузу, обдумывая, как это всё ещё потрясало меня, всё ещё разрушало.
В конце концов, я вернулась к рассказу:
— Мой отец решил, что истинная справедливость означает жизнь за жизнь. Айзека придётся застрелить, чтобы искупить вину за Мака. И так как остальная часть города была достаточно глупа и охвачена парализующим страхом, на это было дано добро. Но тогда никто не мог этого сделать. Никто не мог найти в себе силы убить этого ребёнка. Он был хорошим парнем. Работал на одной из ферм, ходил в церковь, был членом студенческого совета. Он не был убийцей. Всё, что он сделал, по факту, это совершил глупую ошибку в перевёрнутом мире. Теперь это уже не имело значения. Народ жаждал крови за своё безумное правосудие. Поскольку никто не мог этого сделать, мой отец взял всё в свои руки. Во-первых, он стыдил нас за то, что мы так слабы, что не признаем славы в справедливости. Потом он вывел нас всех на середину Главной улицы и велел смотреть, как он приставляет пистолет к голове Айзека. Я думала, что умру вместе с ним. Я была так потрясена и шокирована тем, что это был мой отец, что даже не знала, что делать! Логан заставил меня молчать об этом. Взял с меня обещание ничего не говорить. Он терзался так же, как и я, но видел то, чего я ещё не видела, что город готов на всё ради моего отца. Они почти обожествляли его в своём поклонении. Логан знал, что мы ничего не решим, что нас просто поставят на место Айзека. Тем не менее, иногда мне интересно…
Это калечащее горе снова обвилось вокруг моей груди. Я всё ещё не могла поверить, что это была моя история, что это случилось со мной.
Я покачала головой и вернулась к рассказу. Это была другая проблема, другая вина, припасенная на другой день.
— В последнюю минуту отец опустил руку и уронил пистолет. Помню, я чувствовала себя такой счастливой, такой спокойной. Это был мой папа. Мой папа не убивал людей, не наказывал людей, лишая их жизни. Мой папа никогда бы не сделал ничего подобного. Но потом он обернулся, и я поняла, что что-то изменилось. Потому что в лице этого незнакомца был не мой отец. Он подошёл к Айзеку сзади и толкнул его на колени. Несмотря на то, что его руки были связаны за спиной, и он был весь в слезах, ему позволили стоять во время казни. Теперь, стоя на коленях, он истерически рыдал и умолял о пощаде, но город только смотрел на него. Просто смотрел на него и слушал папу.
— В конечном итоге, он заткнул Айзеку рот, чтобы его было слышно сквозь истерические рыдания. Он сказал, что просто всадить пулю в голову Айзеку, это недостаточное наказание. Если мы действительно забираем жизнь за жизнь, то Айзек должен быть вынужден столкнуться с той же судьбой, что и Мак. Он сказал, что Айзека нужно превратить в зомби перед тем, как он умрёт.
Вон поперхнулся. Сквозь затуманенное зрение я видела, как его руки сжимаются и разжимаются в кулаки, и впервые поняла, что плачу. Я продолжала, так как моя история только начиналась:
— И люди послушали. Снова. Они тут же сорвались и нашли Пожирателя. Логан, наконец, заговорил, наконец, что-то сказал. Но к тому времени городу словно бы промыли мозги или что-то в этом роде. А мой папа даже слушать не хотел! Он просто рассказал толпе, что Логан хотел пойти против справедливости, поскольку не считал поступок Айзека неправильным. Он приказал полиции запереть Логана в школе вместе с Айзеком, пока всё не будет готово, и я клянусь тебе, это были самые тёмные моменты моей жизни. Я умоляла папу пощадить
