Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

— Тише, Аглая, не стреляй, она не человек, — прошептал он, нависая над лежащей на спине девушкой, — И не причинит нам вреда.

Очередная вспышка молнии осветила прибежище призрака: женщина в красном исчезла. Бездна поднялась на ноги, удивлённо посмотрела на свой пистолет и засунула его куда-то в укромное место:

— Ох, как же я испугалась. Что что это было, Скай?

Скаидрис опустился на свой камушек и откинул с лица длинные волосы:

— Это волшебное место, Аглая Бездна. Не знаю, кто это был: возможно Вайда — мёртвая жена Риндауга, либо сама Турайдская Роза. Эта жуткая буря загнала нас прямиком в древние легенды и я расскажу тебе их. Присаживайся.

Лив похлопал ладошкой по камню, но встревоженная девушка вооружилась пылающей деревяшкой и расхаживала по пещере с винтовкой наперевес, освещая все потаённые закоулки грота.

— Никакой это не призрак, — бормотала Бездна, — Я привыкла доверять своим глазам, а те видели здесь женщину. Жутко красивую женщину в красном платье. И она мне почему-то знакома. Ого!

Аглая застыла на месте, высоко подняв факел, посветила так и сяк, а потом двинулась вдоль стены сплошь испещрённой готическими надписями, оттисками боевых щитов, и множеством отпечатков рук, закованных в латные перчатки. Она нашла оттиск гарды меча, что приложили к стене лет пятьсот назад и теперь в восхищении водила рукой по древнему слепку.

— Это автографы паломников, некоторые из них оставлены много веков назад. Ты уже нашла тевтонские шрифты? — Скаидрис продолжал ковырять прутиком в огне.

— Как же получаются эти оттиски? — спросила девушка, завороженно уставясь на отпечаток клинка, что оставил здесь какой-то древний воин.

— Подразумевается, что все эти люди, кто смог оставить свой отпечаток на стене, были благородными рыцарями; воинами света и добра. Считается, что они пришли сюда поклониться памяти Розы Турайда, и я расскажу тебе о ней позже. Но на самом деле это не так. Все, кто смог оставить свой отпечаток, были истинные металхэды, — Скаидрис гордо откинул длинные волосы с глаз.

Аглая подошла и присела на краешек рядом.

— Истинные металхэды — наивные лохи. У меня папа был такой: лохматый, с гитарой, в серьгах и татуировках. Я всё о вас знаю: вы опасные и бесполезные мечтатели. Кстати, я вспомнила, где видела эту бабу в красном, — она кивнула в сторону каменной плиты и родника:

— У родителя имелся целый шкаф виниловых пластинок. Я любила рассматривать обложки. На одной из них была нарисована она — та, которую мы недавно видели.

— Хм, — Скаидрис склонил голову в её сторону, — И кто она, по-твоему?

— Папа говорил, что она — самая опасная сука во всей Ирландии, и её имя — Морриган.

Лив снова уставился в огонь:

— В этом месте можно встретить кого угодно, — пробормотал он — Даже кельтскую ведьму. Мы с тобой в юдоли страдания и наслаждения, и эти стены пропитаны болью и страстью, вожделением и коварством — эта атмосфера привлекает тёмные сущности.

— Тогда давай рассказывай, в чём тут дело, — Бездна слегка двинула бедром, прижимаясь к мужчине, что выглядел юношей, — И возможно, ты получишь приз. Если мне понравится легенда.

Скаидрис кивнул и начал свой рассказ:

— Давным-давно, когда солнце было богом, в этих глухих местах обреталось маленькое, но гордое племя древних ливов... — начал Скаидрис.

Легенда о Вайде.

«Здесь племя обреталось ливов, суровых воинов и гордых жён

Любили молоко и мёд и пиво; водили коз и пчёл, колосья ячменя

Охотились на зайцев и оленей; бока соседям мяли иногда.

Вождь мудро верховодил племя, Риндаугом свирепым звался он.

В погребах хватало еды; на пальцах воинов сверкали серебряные кольца, а высокие чела их жён украшали янтарные диадемы. Одна печаль-забота: повадились бабы одних лишь дочерей рожать. Ведунья с ворожеей оказались бессильны; никто не знал, что за напасть такая приключилась. И вот однажды пригожим утром из лесной чащи выходит дева неописуемой красы и стати, глаза зелёные, а волосы словно золото. Пришла она к Риндаугу в избу и говорит:

Я Вайда, жрица капища, что в старом гроте у скалы

Беду я знаю вашу и здесь, чтобы помочь.

Средь воинов своих двух сильных отыщи

Двух сильных молодых здоровых, потомства жаждущих.

В святилище пусть жертву щедрую несут, а будет это в полнолуние.

Ворожея и ведунья отговаривать вождя пытались: мол, ведьма это, никакая не жрица, земля вокруг Чёрной скалы зачарована губительным мороком, не посылай туда ни подарков, ни воинов.

Прогнал он прочь вещуний бесполезных

А в час назначенный два воина

С холщовыми мешками на плечах отправились к скале

Вернулись поутру, да поспешили к жёнам,

А фиту месяцев спустя те родили мальчишек.

К тому времени Вайда в деревне ливов крепко обжилась: хворых исцеляла, покойников на тот свет провожала, не гнушалась скотину лечить, да роды у баб принимать. Растаяло сердце Риндауга; не мог налюбоваться он на красавицу и взял к себе наложницей: отныне Вайда с ним делила и постель и крышу над головой. После очередного рождения мальцов вождь Риндауг богам хвалу вознёс, а жрицу почести великой удостоил: стала она ему женой. Каждое полнолуние на древнее капище ходили сильные воины с богатыми дарами, а позже жёны тех мужей приплод несли исправно: рождались мальчики.

И вождь и ливы — все довольны были

Риндауг радовался, всё бы хорошо, да только незадача:

Приметил он за молодой женой одну загадку: бывали дни, когда

Замучив вусмерть ласками вождя и убедившись,

Что уснул тот, она сбегала из постели

И в лес стремилась, полностью нагая.

Решил он проследить за ней, покровы с тайны сдёрнуть.

Он следовал за обнажённым телом жены, мелькающим среди деревьев. В жёлтом свете старой ущербной луны фигура женщины напоминала призрак в погребальном саване. Вскоре они достигли Чёрной скалы, входа в древнее капище; нагая дева и воин, крадущийся следом. В пещере её ждали. Два лучших воина Риндауга — те, что два года назад пришли сюда с богатой жертвой, после став отцами. В руках воины сжимали обнажённые клинки. Они порезали запястья и возлегли на жертвенный камень, а к ним присоединилась Вайда. Она вкусила их крови и отдалась обоим сразу.

Отведав крови, на алтарь легла,

Став ножнами для двух клинков:

Заветный ритуал свершился.

Кричала аки выпь, испила серебра,

И новый