здесь бильярдную. Бродя по дому, он вынашивал великую идею.
План у него был такой: поставить бильярд в кухне; это он намеревался сделать с самого начала, но какая-то особенность его натуры мешала ему осуществить задуманное. Долго искал он другого исхода для того, чтобы в конце концов, вернуться к первоначальному решению.
Кухня в гостинице была огромная. Кирпичный очаг занимал центральное место, возвышаясь словно гигантская четырехугольная красная колонна. Комнату он разделил на две половины – в одной была бильярдная, в другой кухня. Гюс начертил на полу жирный красный прямоугольник, ограничивающий площадь бильярдной. По одну сторону очага-кухонное царство, по другую-ряд кресел перед камином, а дальше – бильярд со всеми его принадлежностями.
В это сырое холодное утро Рэндольф Кипп стоял и сушился перед камином. В бильярдной всегда стоял вкусный запах съестного, а иногда от сковород доносился легкий сероватый дымок. Поварам было строжайше запрещено переступать красную черту, но если они бывали в духе, то частенько передавали игрокам куски курицы и поджаренного хлеба, трубочки с кремом или подрумяненные сосиски.
М-р Кипп окутанный паром, поднимавшимся от его мокрой одежды, откусил кусок сосиски, завернутой в мягкий хлеб, и глотнул кофе. Осторожно поставив чашку на доску камина, он вытер рот и с удивлением посмотрел на «Джина».
– Послушайте, Блеки! – воскликнул он. – На прошлой неделе… да, на прошлой неделе… вы у меня взяли двенадцать бутылок виски. Где же они?
– Выпил, – ответил Блеки.
– Неужели вы в течение одной недели выпили двенадцать бутылок?
– Это было десять дней назад, – возразил «Джин». – Конечно, я пил не один. Приходилось, знаете ли, угощать…
– Но больше у меня нет, старина… ни капли не осталось, – объявил бутлегер, снова принимаясь за сосиску.
М-ра Киппа отнюдь нельзя было назвать человеком элегантным. Это был рослый, широкоплечий мужчина с грубоватым простым лицом и красивыми серыми глазами. Его синий саржевый костюм, видимо, никогда не бывал под утюгом и выглядел потрепанным и грязным, такой вид имеют все синие саржевые костюмы, на которые их владелец упорно не обращает внимания. Пиджак был надет поверх темного шерстяного свитера, какие носят лесничие и охотники; брюки казались слишком короткими.
Блеки был расстроен и нервничал. Смочил губы языком; медленно провел рукой по лбу.
– Мне кажется, у Гюса есть виски, – заметил Кипп. – Попросите у него.
– У Гюса нет, – мрачно объявил Блеки. – Он говорит, что у него ничего не осталось.
М-р Кипп покончил с сосиской и допил кофе.
– Послушайте, Блеки, неужели вы не можете прожить несколько дней без спирта? Ну, подумайте! Ведь вы же не ребенок, а взрослый человек! Опомнитесь, Блеки! Неужели вся ваша жизнь зависит от нескольких унций алкоголя?
Со своими клиентами он всегда говорил поучительным тоном. Он хорошо учитывал психологию среднего человека и ухитрялся переложить на клиента ответственность за нарушение закона. Кому бы он ни продавал спирт, покупатель всегда чувствовал себя виновным. В результате такой стратегии наиболее благонадежные из жителей Старого Хэмпдена считали Киппа скорее благодетелем, чем бутлегером.
– Вы слишком пристрастились к спирту, – откровенно сказал он Блеки.
Тот сделал презрительный жест.
– Черт возьми! Можно подумать, что я – неисправимый пьяница… Дело в том, Рэнни, что утро сегодня сырое, дождливое, а виски предохраняет от простуды… вот и все.
– Что же делать! Виски у меня нет, а то бы я вам дал.
– Но ведь дома-то у вас есть, не правда ли? Я знаю, вы не хотите возвращаться домой под дождем, но если вы мне дадите ключ, я принесу.
«Джин» заметно оживился.
Кипп покачал головой.
– Нет, Блеки, и дома у меня нет виски. Целый месяц я не гнал спирта.
Несколько секунд Блеки тупо глядел на мокрые деревья за окном.
– Ничего не понимаю, – медленно произнес он наконец. – Снабжение всей нации спиртом зависит от таких парней, как вы. Мы вам поручаем это дело, всецело на вас полагаясь, а вы сидите сложа руки.
Вид у него был в высшей степени недовольный.
– Целый месяц не гнал спирта, – повторил он, словно разговаривая сам с собой.
– На прошлой неделе я произвел ряд опытов, и мне некогда было думать о спирте, – пояснил бутлегер. – Кажется, я нашел, наконец, горючий материал, который может заменить газолин и будет стоить не дороже трех центов галлон. Вы только подумайте об этом, Блеки! Состав во всех отношениях хорош, но только недостаточно экономен. Нужно будет его усовершенствовать. Это вопрос серьезный. Мне некогда заниматься другими делами.
– Здорово, здорово, здорово-одобрил Блеки, дружелюбно кивая головой. На него, как и на большинство пьяниц, достижения науки и искусства производили огромное впечатление. Он любовно положил руку на плечо Киппа.
– Мы все гордимся вами, Рэнни. Следим за каждым вашим шагом.
Кипп на секунду задумался.
– Знаете, что я вам посоветую, Блеки, – сказал он. – Ступайте к Эрнесту Торбэю. Я уверен, что у него есть виски. Не так давно я ему продал целый ящик.
– Гм… он мне не по душе, возразил Блеки. – Мне не хочется просить у него. Странный он парень…
– Ну, полно! He робейте! – подбодрил его Кипп. – Скажите ему, что вы хотите купить у него одну бутылку. Не будет ли он так любезен?.. Понимаете? К Эрнесту нужно подойти умеючи. Похвалите его книги.
В кухню вошел Майкл Уэбб с каким-то человеком, которого Кипп никогда раньше не видел. Перешагнув через красную черту, они очутились в бильярдной.
– Рэнни, – сказал Майкл, – я хочу познакомить вас с м-ром Харлеем… Сэмом Харлеем… редактором «Воскресного Обозрения». М-р Кипп… м-р Харлей… Сэм, этот мальчик… – и Майкл ласково положил руку на плечо Киппа, – этот мальчик является одним из крупнейших химиков. Он хочет изобрести состав заменяющий газолин, и, кажется, в настоящее время ухватил его за хвост…
– Да, но хвост-то очень скользкий, Майкл, – засмеялся изобретатель, боюсь, что мне не удастся его удержать.
2
– Когда я приезжаю в гостиницу, мне часто приходится слышать о вас, м-р Кипп, – сказал редактор. – О вас и о ваших интересных изысканиях.
– А приходилось ли вам отведывать мое зелье? – осведомился м-р Кипп. – В настоящее время меня знают скорее как бутлегера, но не как ученого.
Харлей засмеялся.
– Ваше зелье я пил, – ответил он, и остался очень доволен.
– Я стараюсь изо всех сил, пробормотал бутлегер.
Редактор заметил, что гонка спирта, кажется, процветает повсюду.
– Вы ошибаетесь, – возразил Кипп. – Очень многие позорят профессию бутлегера, но они-люди, обреченные на неудачу. Должен вам сказать, что профессия эта очень выгодная, если ею занимаются люди ловкие-добросовестные. Энергичным, хорошо образованным юношам открывается широкое поприще… Вы понимаете – я имею в виду честных, прямолинейных молодых людей. Я лично занялся этим делом только для того, чтобы прокормиться, пока я произвожу эксперименты и пытаюсь найти дешевый горючий материал для моторов. Но торговля моя развивалась не по дням, а по часам. Да, сэр, развивалась с головокружительной быстротой.
– А по субботам и праздникам, – вмешался Майкл, вы имеете возможность наблюдать, как страдают от головокружения клиенты Рэнни.
– Убирайтесь к черту, – спокойно сказал бутлегер.
– Выгодное дело, не так ли? – осведомился редактор
– О, да! Но мне не суждено разбогатеть. Видите ли, весь мой заработок уходит на эксперименты. Это дело открывает широкие перспективы энергичным молодым людям, которые отнесутся к гонке спирта, как к серьезной профессии… Знаете ли, на-днях приехали какие-то дельцы из Нью-Йорка и предложили мне вести курс заочного обучения по выгонке спирта. Я отклонил предложение.
– Почтовое ведомство никогда бы этого не разрешило, – покачав головой, заметил Харлей.
– Я тоже так думал, но эти парни из Нью-Йорка заявили, что у них есть заручка, и они ничем не рискуют. Но я все-таки отказался. Я намереваюсь бросить эту профессию, как только усовершенствую новый горючий материал для моторов.
– Боитесь попасть в беду? – осведомился Харлей
– Как я могу попасть в беду?
– Ну, знаете ли, это нередко случается с бутлегерами, – сказал Харлей. – За продажу спирта…
– Я ничем не рискую, – возразил молодой ученый. Те, что попадают в беду, лишены здравого смысла. Многие из них-негодяи,
