с Симой, которую Николай, как оказалось, пригласил на свидание завтра вечером, и забираюсь в машину.
Из школы с Адель выходим, держась за руки.
– К папе на работу едем, – заявляет эта маленькая егоза, как только забирается в салон.
Николай бросает на меня вопросительный взгляд. Чувствую, что и Ади смотрит, поэтому, все, что мне остается, – только кивнуть.
– Там будет много конкурсов. А еще сказали прийти в одинаковых футболках. У нас же таких дома нет? Надо будет купить, да?
– Адель…
Я понятия не имею, сможет ли Максим вырваться из своего плотного рабочего графика. Что, если нет? Для Ади это будет удар, а я даже не знаю, как ее подготовить к новостям, если вдруг они окажутся плохими.
– Алина, а ты на скакалке сколько раз прыгаешь?
– Не знаю. А что?
– Нужно будет прыгать на скорость. Нам сегодня учительница рассказывала…
Адель болтает без умолку. Я стараюсь ее слушать, но мыслями далеко. Тревожусь по поводу отказа Макса, а еще никак не могу отделаться от ощущения чего-то ужасного после взгляда Ершова. Он так смотрел…
Передергивает до сих пор.
– Алина!
– А?
– Ты меня не слушаешь! – Адель складывает руки на груди, дуется.
– Слушаю, конечно.
Ади демонстративно отворачивается, молчит пару минут, а потом с криками:
– Мы к папочке в гости, – выбегает из машины.
Еле успеваю ее поймать. Злюсь, потому что, если с ней вдруг что-то случится, я себе никогда не прощу.
– Так нельзя убегать, понимаешь? – крепко сжимаю маленькую ладошку. – Нельзя!
Адель насупившись шаркает ногами по полу. Мы заходим в лифт, а я понимаю, что не предупредила Максима, что его дочь соизволила заявиться к нему на работу.
Нет, я уверена, что охранник на входе Шалимову уже доложил о нашем визите, но меня это вряд ли спасет…
В приемной высокая блондинка в строгом темно-зеленом костюме мило улыбается Ади и сует ей конфетку.
– Как ты выросла. Красотка просто.
– Что у тебя с губами? – Адель прищуривается, рассматривает пухлые губы отцовской секретарши.
– Адель, это бестактно, помнишь? – напоминаю между делом.
– Они у нее лопнут сейчас.
– Извините, – бормочу и спешу за младшей Шалимовой, которая чуть ли не с ноги открывает отцовский кабинет.
– Папочка! – несется к нему с таким писком, что стекла вот-вот начнут трескаться.
Макс подхватывает дочь на руки. Целует в щеку, что-то спрашивает шепотом, и Адель расплывается в улыбке.
– Мы к тебе в гости, – суетится, пытаясь выбраться из отцовских объятий и снова оказаться на полу. – Тебе завтра в школу надо сходить.
Макс приподнимает одну бровь и переводит взгляд на меня.
– Там, – прочищаю горло, – там будет эстафета. Семейная.
– Да, нам нужны одинаковые футболки, папа. Мне, тебе и Алине.
– Алине? – Шалимов заостряет уголки губ, смотрит на дочь с интересом.
– Она притворится моей мамой, – девочка переходит на шепот.
– А-а-а-а, – Макс ей подыгрывает, но, когда смотрит на меня, я не могу понять, как он отреагировал на такую вот новость теперь.
В первый раз восторга у него точно не было.
– Будем прыгать в мешках, на скакалочке, бегать и еще…
Ади снова болтает взахлеб, крепко вцепившись в отцовскую руку.
– А ты когда домой поедешь, пап? Давай сейчас! Надо футболки купить. Пожалуйста.
Адель тянет Макса за руку, а ее попа при этом уже касается пола.
– Папочка, ну пожалуйста.
– Хорошо. С пола встань только. Сейчас поедем.
– По магазинам?
Такие огромные и круглые глаза у нее в этот момент, что я не могу не улыбнуться.
– Ага, – Макс сажает Адель в свое кресло, а сам кому-то звонит. Быстро раздает указания, а потом открывает шкаф, из которого достает пальто.
В торговый центр мы едем уже с Максимом. Водителя он отпустил.
Адель устроилась в детском кресле на заднем сиденье, которое быстро перекинули сюда из машины Николая, и на большой громкости смотрит какие-то развлекательные ролики на телефоне отца. Свой у нее кнопочный. Как я поняла, Макс против того, чтобы она двадцать четыре на семь ходила с гаджетом, в котором есть доступ в интернет. Дома ей выделяют планшет ровно на два часа в день.
С подземного паркинга Макс выносит Ади на руках, я иду следом. Рассматриваю витрины, которые уже украшены к Новому году, и чувствую такую искреннюю детскую радость.
– Давай сюда зайдем! – Адель тычет пальцем на ювелирный отдел.
А вначале мы вроде за футболками собирались.
– Хочу вот такой кулончик. Сердечко.
Макс кивает. Улыбчивая девушка-консультант быстренько запаковывает кулончик, в довесок к которому по просьбе Ади туда же следуют браслетик и сережки.
Пока Макс носит дочь вдоль витрин, мой взгляд привлекают часы. Белое золото, камни вокруг циферблата, судя по ценнику, ни разу не фианиты.
– Алина! – Адель верещит на весь магазин. – Пойдем, – тянет ко мне руку.
Встречаемся в этот момент с Максимом глазами. Он прослеживает то место, куда я все это время пялилась.
– Идем, – сжимаю ладошку Адель.
Дальше мы бродим по магазинам в поисках футболок, но в машину Макс в итоге грузит пакетов десять, наверное. Денег он на Адель не жалеет совсем.
Балует. Я могу это понять, пытается так компенсировать свое частое отсутствие. Это не плохо, но и не хорошо.
Хотя в моем детстве родители сутками работали, скинув меня на старшего брата, и подарки дарили только на Новый год и день рождения…
Пока блуждаем по московским пробкам, Адель вырубается.
Стягиваю с нее шапку и аккуратно, чтобы не разбудить, расстегиваю змейку на курточке до середины.
– Устала, малышка, – произношу шепотом.
Макс смотрит на дочь через зеркало. Его руки покоятся на руле. Он ведет машину расслабленно, без каких-либо зажимов. Не матерится на других водителей, не лихачит, не транслирует агрессию.
Перемещаюсь в своей памяти в моменты, когда вот
