информацию у одного полковника, чем у десяти сержантов.
«Чехи» купили массив данных в управлении, в МВД. У кого именно, попробуй установи. Перекатать с компьютера на дискету — минутное дело. А там, например, — списочный состав и все выплаты по льготам. А льготы начисляются в соответствии с пребыванием в Чечне. Вычислить несложно — когда был, где, период пребывания, сколь рьяно наводил конституционный порядок (в прямой зависимости от весомости награды).
Вот и письма-приветы от ДГБ по точным адресам.
Осуществить угрозу — кишка тонка. Что-то не слыхать о массовых (даже единичных) актах возмездия, совершенных на российской территории воинами Аллаха — скажем, над пилотами «крокодилов», бомбивших бандитские гнездилища. Бумаженцию с упомянутым грифом каждый из пилотов получил, но и все.
(И тот кретин, сбросивший весь боезапас на колонну наших «Уралов», скорее всего, тоже получил… На ту колонну, которую капитан питерского ОМОНа Токмарев сопровождал под Новый год…
Нет-нет, а сожалел Артем, что письма-приветы от ДГБ — пустое. Особенно когда легкое затылочное потрескивание перерождалось в долгую тупую, пульсирующую боль — контузия.
Тот кретин, ударивший по колонне, заслужил нечто большее, чем дешевый конвертик с дешевой угрозой! Наш кретин? Не наш? Но кррретин!)
Однако воины Аллаха предпочитают только вякать. И только издалеча, и только анонимно. По-мужски с мужчинами говорить — слабо. Разве что с женщинами и с детьми. (Немудрено, в общем-то. Если помнить: даже обычай справлять малую нужду не в сидячей позе, но стоя, «гордый-непримиримый народец» перенял у русских казаков менее ста лет назад.) Где им по-мужски!..
Но нервы потрепать — почему нет? Это ведь так по-женски, кстати. Напакостить исподтишка и мстительно хихикать в кулачок: «А пусть знает, урус неверный!»
Да вот хотя бы…
Из прошлого токмаревского опыта по Баку — не личного, тьфу-тьфу!
Но Филу Никитину, сержанту, надолго запомнится. Тоже питерский, тоже ОМОН. Приехал Фил домой на собственные «девять дней»…
Звоночек прошел, пока из столицы солнечного Азербайджана добирались:
— Квартира Никитиных? А Фил Никитин вам кто? Сын? А вы родители?.. Сообщаем, что ваш сын погиб, когда отдельные хулиганствующие элементы, экстремисты короче, штурмовали Сальянские казармы. Тело его… нет, от тела ничего не осталось. Но мы вам вышлем его документы и вещи…
— Але! Кто это?! Вы кто?! Але! Говорите! Говорите! Але!
Отбой.
Чего говорить! Все, что хотелось, сказано…
И не пользуясь никаким массивом данных!
Во времена зимнего Баку-90 Большой Союз кряхтел, пукал, мочился под себя, но еще жил. И ни одна офицерская сволочь не рискнула бы перекатать на дискету ни файла — с последующей перепродажей кому бы то ни было. Себе дороже…
Все еще элементарней! Проводник в вагоне. Сердобольный, услужливый, сокрушающийся:
— Столько лет вместе жили! Дружба была! У меня сосед — армянин. Гаспарян. Мне пятьдесят три года, и ни разу не поссорились! Брюки мне шил. Знаешь, как они умеют шить? Лучше, чем Америка! Вся Москва в армянских штанах ходит и думает — Америка! Я тридцать лет из Баку в Москву — проводником. Знаю. Кому было плохо?! Мы одна большая семья были. Правильно? А теперь?! Сумгаит-мумгаит! Разве так можно?! Но они тоже, знаешь!.. Геноцид, геноцид! Эщщи, какой геноцид! Хулиганы! Пьяные, обкурились. И, между прочим… ты не знаешь, но я знаю… Эщщи, все знают — это сами армяне устроили! Чтобы нас всех поссорить. Хорошо, что Москва все правильно понимает, — вас к нам прислала. А то знаешь, что было бы?! Не Москва? А откуда? А, Ленинград. О, Ленинград! Я там один раз был! Красивый! Самый красивый! Вы из Москвы потом сразу в Ленинград? А, неделю еще в Москве? Москва тоже хороший город! Столица! Наша столица! Тебя как зовут? Фил? А меня — Гаджи.
Всю дорогу водку трескали с проводником Гаджи — за Ленинград! за Москву! за Баку! за дружбу народов! за знакомство. Адресами напоследок обменялись, телефонами:
— Если еще в Баку приедешь, звони, приходи… мало ли что.
— И ты звони, заходи, если у нас еще будешь!
Зайти Гаджи не зашел, но позвонить позвонил: «Квартира Никитиных?..»
Зачем, спрашивается?! Сверхзадача?!
Да никакой! Просто подговнять…
Восток — дело тонкое!
Аналогичная (см. братского Гаджи) цель у писем-напоминашек от ДГБ — просто подговнять.
Правда, если вспомнить о КамАЗе годичной давности, чуть не угробившем Токмарева…
И что — КамАЗ? Банальный «глухарь»: не исключен чеченский след… но и не подтвержден…
Вот если бы Артема раздавило в месиво, то какой-нибудь сумасшедшенький полевой самоназначенный генерал Дуриев заявил бы постфактум: мы повсюду! мы следим за каждым из! мы уничтожаем и уничтожим всех агрессоров до единого! плевать на чьей земле!..
Присвоение чужих подвигов-«подвигов» — отличительная черта гордых-непокорных. Будь то ДТП по вине поддавшего шоферюги на Петергофском шоссе! Будь то ветхозаветный Авраам, родной язык которого, выясняется, вайнахский!
Иной коленкор — Гочаг, Гочу.
Бравый-храбрый— отчаянный, говоришь?! Разбойник-вымогатель-убийца, говоришь?!
Что-то тут не складывается.
Зная про мужа-омоновца, явиться к его жене и ребенку — напускать жути? Только при полной уверенности, что муж не вернется никогда.
Откуда такая уверенность? А ну как вернется?!
Уже! Вернулся. И…
…посмотрим, посмотрим!
В частности, внимательно посмотрим за охранной структурой «Кайман».
Лихих бычков подобрал в свой «Кайман» Гена Кайман! Обратился клиент вечерком в «Кайман» — и с утречка будьте-нате! Какие проблемы? Никаких проблем! Чисто конкретно! Ужасающий, конъюктивитный Гочу — ни гу-гу…
Весьма похоже на азбучную «разводку».
Неужто Чепик исскотинился до напускания на «Одессей» купленных уродов «кавказской национальности» с тем, чтобы в дальнейшем (в ближайшем!) предстать: я злодея погубил? я тебя освободил? а теперь, душа-девица…
Кто-то из классиков-шестидесятников сглупил: дескать, для понимания другого человека нужно заранее предположить — он лучше тебя.
С позиций беспредельных-девяностых — смешно слышать!
Лозунг исхода века:…нужно заранее предположить — он хуже тебя.
Неужто, неужто!.. Ужто.
Натальин «Одессей» — лакомый кусок. Семнадцать, она сказала, точек?
«Кому платишь, тетка? — Никому. — Нам будешь платить, врубилась?» — тривиальный диалог эпохи дикого рынка. Давнее приятельство, общая с мужем тетки школьная скамья — не в счет, мимо денег. Дружба дружбой, а делиться надо. По понятиям. Врубилась?
Но! По тем же понятиям, заменившим конституцию, то бишь Основной закон, бандюки никогда не разинут пасть на кусок, принадлежащий (пусть косвенно) работнику правоохранительных органов, — подавятся, и по спине их сильно поколотят, чтобы кусок выскочил.
Отечественные бандюки свято чтут те понятия — из простого чувства самосохранения.
«Звери» — другое дело. Эти «черные» — полные беспредельщики, в натуре! Им что мент, что не мент! Нам, честным пацанам, обидно, слышь! И, тетка, если на
