легкомыслие. Он оставил мину открытой, не решившись ее обезвреживать. Проверил щупом несколько десятков квадратных метров вокруг обнаруженной мины. Больше с этой стороны смертоносных сюрпризов он не обнаружил.
Чирок дал знак команде следовать за ним с соблюдением всех мер предосторожности. Сам же больше и шага не ступал без проверки пространства перед собой щупом. Скорость передвижения серьезно снизилась. Вышка с наблюдателем время от времени проступала между крон деревьев, доставляя еще одно неудобство. Стрелок лениво ходил вокруг столба, прикладываясь к прицелу, через который осматривал окрестности.
Вечерело. Отряд собрался, чтобы обсудить план ночевки. Стало очевидно, что придется ночевать рядом с блокпостом, со стороны которого несколько раз доносился собачий лай.
— Это даже и лучше, потому что они не ждут от нас такой наглости. — Решил Шепот.
— А если он выпустят собак? — Таша плотнее укуталась в куртку. К вечеру похолодало.
— Если они выпустят собак, и те заметят нас, придется их прикончить. — Замес вынул из-за пояса длинный тесак. — Заодно и мясо раздобудем.
— Необращенные не сунутся сюда. До нас от вышки больше полукилометра. — Высказала свое мнение Уля.
— Они сообщат по радио о нас и к утру тут будут сотни мобильных команд с генераторами и автоматами. — Предположила Ника, зная тактику противника.
— Идти тоже нельзя, подорвемся. — Шепот развел руками. — Как говорится, куда ни кинь, всюду клин.
— Когда не знаешь что делать, лучше ничего не делать, чтобы не наделать глупостей. — Замес поправил тяжелый арбалет. — Житейская мудрость.
Уля прижалась головой к его плечу, оценив совет избранника.
— Хорошо, остаемся здесь на ночлег. — Решила Ника. — Дежурим парами, в противоположных сторонах от стоянки. Ходим точно по разведанной тропе, никаких «сходить под кустик». Я думаю, что они, — Она кивнула в сторону вышки, — не думают, что мы настолько наглые, чтобы ночевать у них под носом.
Отряд наскоро поужинал приготовленной для долгого хранения едой. Шепот и Таша прощупали все пространство вокруг стоянки на предмет мин. Все было чисто. Однако, чтобы полностью исключить вероятность нежелательного инцидента, решили ходить на дежурство по самому тщательно проверенному маршруту. Коварство людей не стоило недооценивать. Они вполне могли придумать что-нибудь взрывающееся или сигнализирующее в мягком корпусе.
Сумерки быстро сменились ночью. Вышка светилась в темноте отраженным светом от горящего под ней костра. Собаки не переставали брехать, будто хотели перекричать ночных птиц. Пока они лаяли, можно было спать спокойно. Ника и уснула под эти звуки, как убитая. Проснулась, только после того, как кто-то зажал ей нос. Он резко выставила руку вперед и уперлась в чью-то объемную грудь.
— Таша? — По интонации это был наполовину вопрос, наполовину утверждение.
— Блин, мои сиськи меня выдают. — Раздался в темноте ее шепот.
— Зачем ты зажала мне нос?
— Ты никак не просыпалась. Я уже минут десять пытаюсь тебя разбудить. Спать охота.
— Ну, прости. Пнула бы под ребра, чего манерничать в походе, я бы тебя поняла. — Ника села и помассировала лицо.
— Я так не могу. Ты командир, начальство.
— Брось. Я тут для координации, никаких привилегий у меня нет. Как обстановка? — Ника прислушалась. Было тихо. — Собак давно не слышно?
— Час назад как замолкли. Похоже, на вышке тоже отбились и собак своих заставили спать.
— Ладно, давай, ложись на мое нагретое место. — Ника поднялась и сделала несколько поворотов корпусом для разминки затекшей поясницы. — С кем я в паре?
— Шепотом.
— Угу, ладно, пошла. 6.1
Командир отряда отправилась к месту несения дежурства находящемуся в двадцати шагах от лагеря. Слабый свет от звезд, проникающий между крон деревьев, оставил на земле бледную дорожку, которую Ника использовала в качестве ориентира. Она присела под деревом и прислушалась к ночным звукам. Ничего подозрительного. Вышка слабо выделялась блеклой полосой на фоне черного неба. Часового на ней не было видно и вовсе.
Неожиданно несколько раз гавкнула собака. Спустя минуту в верхней части вышки разгорелся яркий огонь прожектора. Судя по белому цвету огня это был горючий стержень с добавлением магниевых опилок. Обычно их использовали вместо мощных электрических ламп, вставляя в корпуса старых прожекторов. По лесу забегало пятно света, выискивая причину собачьего беспокойства.
Оно пробежало по поверхности деревьев рядом с лагерем, на пару секунд превратив его в движущийся театр теней. Зрелище показалось Нике предупреждающе тревожным, будто в черных тенях веток она разглядела пляску потусторонних духов. Яркий свет ослепил на время. Ника зажмурилась и досчитала до пятидесяти. Когда открыла глаза, остались только немного мешающие смотреть радужные блики, пропавшие через несколько минут.
Прожектор еще пошарил по лесу, но уже по противоположной от лагеря стороне. Затем свет его ослаб и вскоре совсем потух. Собаки больше не брехали и часовой, видимо, решил не тратить напрасно горючие стрежни. В ночном лесу снова установился покой, нарушаемый только естественными звуками: криками ночных птиц, да редкими порывами зябкого ветра, шумящего в кронах деревьев.
Ника разбудила Улю, когда на востоке заалело небо. Красный отсвет рассвета лег на вышку, выделив ее на еще черном фоне цветом раскаленного железа. Командиру снова померещились всякие дурные предзнаменования.
— Ты чего такая? — Заметила Уля ее состояние.
— Какая? — Спросила Ника, прекрасно понимая о чем речь.
— Смурная. Случилось что-то?
— Не обращай внимания. Ночью в голову всякая ерунда лезет. Сейчас посплю и отпустит.
Уля отхлебнула из свой фляжки тонизирующего горького отвара, погоняла его по рту, затем шумно сглотнула. Замес спал рядом, подложив под голову руку. Уля заботливо отогнала от его лица комаров и накрыла своим одеялом с головой. Замес не шелохнулся.
— Силен поспать. — Заметила Ника.
— Он во всем силен. — Уля решила, что в замечании командира просквозила легкая зависть.
— Я знаю. — Ника легла на свое место и повернулась спиной, оставив бойца в некотором замешательстве.
Улю кольнул укол ревности и захотелось узнать, насколько глубоко это «я знаю». Она решила вернуться к этому разговору позже, исподволь выведать, что могло быть между Никой и Замесом, о чем она не знала и не догадывалась.
Светало. На полянках начал собираться легкий туман. Вышка с часовым серебрилась в солнечных лучах, видимая издалека. Человек выделялся на ее фоне темным пятнышком, не представляющим никакой опасности. Все мысли Ули занимал непонятный намек командирши, не дающий покоя. Она так глубоко погрузилась в размышления, что не заметила семью кабанов, оказавшуюся рядом с лагерем.
Для диких животных спящие люди стали такой же неожиданностью, как и их появление для людей. Кабан с кабанихой перехрюкнулись между собой, обсуждая дальнейший план. Вполне могло оказаться, что это место было таким же излюбленным местом отдыха для кабаньей семьи. Глава семейства, вооруженный огромными клыками,
