Тайка подняла фонарик повыше.
Коловерша только крыльями развел:
— Ну все, уже не полетел.
К счастью, нагонять друзей почти не пришлось: Яромир терпеливо дожидался ее на той стороне. Буркнул только:
— Не отставай больше!
А Тайка теперь уж и сама старалась держаться поближе к дивьему воину, потому что камни шептались. Нет, правда! Сперва она думала, что это просто ветер шумит, но чем глубже они заходили, тем явственней становился этот шепот, только вот слов было не разобрать, как ни старайся. Лис тоже услышал, побледнел. Пушок вцепился в ее плечо так, что аж кожу содрал. Пришлось легонько хлопнуть его по лапам, чтобы опомнился.
А впереди вдруг забрезжил свет. Он становился все ярче, и Тайка погасила фонарик, чтобы не тратить свечу понапрасну. Так, шаг за шагом, они вышли в круглый грот, залитый голубовато-льдистым сиянием. Теперь с каждым вздохом изо рта вырывался пар, камни стен покрывал иней, под подошвами кроссовок скрипел самый настоящий снег. Лис вдруг резко остановился, и Тайка налетела на него, едва не впечатавшись в спину носом. Она уже хотела было возмутиться, но глянула вперед и обомлела: всюду, куда хватало взгляда, на их пути стояли ледяные статуи. Это от них исходило свечение.
Лис сглотнул и попятился. В этот момент Яромир обернулся:
— Куда собрался? А ну стой!
— Не ори, — шепотом отозвался Кощеевич. — Тут я. Дай дух перевести.
— Любуешься на дело рук своих? — нахмурился дивий воин, но Лис мотнул головой, схватившись рукой за стену:
— Нет, просто дышать тяжело.
А вот Тайке так не показалось: наоборот, воздух был морозным, свежим. Воспользовавшись заминкой, она достала из сумки плед и завернулась в него. Эх, как сейчас пригодилась бы любимая куртка… Жаль, та сгорела вместе с остальными вещами.
А шепот все нарастал. Похоже, он исходил изнутри статуй.
Когда Лис отдышался и они все-таки тронулись дальше, Тайка старалась смотреть точно под ноги, а не на ледяные фигуры. А то вроде у них глаза и слепые, словно бельма, но кажется, будто следят и все подмечают. Только, хочешь не хочешь, взгляд то и дело упирался в синий лед. Вот какой-то суровый воин с перекошенным лицом замахнулся мечом. Хоть и понятно, что не ударит, но так и хочется увернуться. Вот могучая воительница с разметавшимися ледяными косами натянула лук, высматривая цель. А вот чародей сложил руки кольцом, а губы — уточкой: наверняка бормотал какое-то заклятие, когда его настиг вековой лед.
Лис шел все медленнее и сгибался, будто нес на плечах гору кирпичей, не меньше. На все понукания Яромира только отмахивался. Похоже, ему и впрямь было нехорошо. Тайка заметила, что на висках Кощеевича выступил пот.
— Смотрите-ка, царь! — Дивий воин неловко дернулся, будто хотел поклониться одной из фигур, но в последний момент одумался.
Тайка подняла взгляд. Лоб хмурого широкоплечего мужчины сжимала обычная повязка — не корона. И одет он был как обычный лучник из дружины. Волосы не вьющиеся, как у Радосвета, а прямые, в остальном же отец и сын были очень схожи: сразу видно: родная кровь. Но Ратибор, конечно, выглядел постарше. Лицо царя застыло в неприятной перекошенной гримасе, он будто бы звал кого-то. И впервые ледяной шепот сложился в слова:
— Ко мне! Скорее!
А дальше покатилось лавиной: крики, стоны боли, лязг оружия, бряцанье кольчуг, свист тетивы…
— Вперед!
— Остановите его!
— Осторожно, друже!
— Окружаем!
— Защищайте царя!
— Сомкнуть ряды!
— На помощь!..
Оглушенная, Тайка зажала уши, но шепот все равно проникал в самое сердце. И тут она сделала первое, что пришло в голову: запела. Сперва тихо, потом все громче. Бабушка всегда говорила: будет страшно — пой песню. Тайка, помнится, когда одна осталась, первое время по дому так и ходила, голося то про город золотой, то про птицу цвета ультрамарин. А сейчас на ум пришли другие слова:
— Пусть ночь темна, но утро — мудреней…
Конечно, этого было мало, чтобы растопить лед, но страх отступил. Она допела припев:
— Почти не слышится шепот смерти за гомоном птичьих стай. О самом главном напомнит ветер: весна — это ты. Настань!
И зловещий шепот умолк.
— Молодец, ведьма. — Голос Лиса звучал тускло, вымученно.
В другой момент Тайка порадовалась бы похвале, но сейчас только и сказала:
— Пошли дальше, пока снова не началось. Как ты там говорил: раньше войдем, раньше выйдем.
Впрочем, шагать без передышки все равно не вышло. Вереница ледяных изваяний провожала их невидящими взглядами. Иногда Яромир останавливался, заглядывал кому-нибудь в лицо, мрачнел и шел дальше. У одной пары фигур остановился и Лис. Его внимание привлекла рослая воительница с растрепанными, похожими на пух волосами. Такие как ни заплетай, ни причесывай, а все равно аккуратно не выйдет. Девица была ростом с Яромира, а вот ее спутник едва доставал до уха воительницы и вообще выглядел невзрачно.
— Ого, и вы тут… — обратился к ним Лис, словно к старым знакомым.
И Тайка не удержалась:
— Ты их знаешь?
— Разумеется. — Кощеевич прислонился к стене. — Это они победили моего папашу.
— Чего ты несешь?! Всем же известно, что это был богатырь по имени Ванюша, — возразил Яромир.
Ответом ему стало возмущенное «пф», наверняка означавшее что-то вроде «я лучше знаю», но сказать это Кощеевич не смог. Ноги разъехались на льду, и он рухнул как подкошенный. Тайка с Яромиром бросились к нему, чтобы помочь, но столкнулись лбами и подхватить не успели. Хорошо, что Пушка не помяли — тот успел взмыть в воздух, потеряв всего пару перьев.
— Ой! — Тайка опустилась рядом с Кощеевичем. — Теперь точно шишка будет.
— Прости. — Дивий воин присел рядом на корточки. Вид у него был донельзя обеспокоенный. — Может, холодное приложить? Благо его тут много.
— Да, пожалуй. — Она сгребла в горсть снег, приложила ко лбу, а второй рукой потормошила Лиса, но тот не очнулся. Хорошо хоть дышал… — Чего это с ним, а?
— Думаю, чары. Он ведь с самого начала еле ноги волочил. Надо убираться отсюда!
— Сейчас, еще минуточку…
Тайку тошнило, перед глазами все плыло. Неужели она так сильно стукнулась? Что-то не похоже.
— Эй! Дивья царевна! Ты в порядке?
Нет, она была не в порядке. Сквозь мутную пелену Тайка почувствовала, что ее поднимают, куда-то несут, но совсем недалеко, недолго.
— Не стоило нам сюда идти… — выдохнул Яромир, оседая рядом.
Голубоватое свечение от статуй стало невозможно ярким, и Тайка зажмурилась.
Последним, что она услышала, были отчаянные вопли Пушка, доносившиеся издалека — словно с другого берега реки:
— Тая! Это ни капельки не смешно! Вы меня нарочно пугаете?! Яроми-и-ир? Ну и что мне теперь
