этого милиционеры усиленно подбирали бомжей и пьяниц. Бомжей, впрочем, девать было некуда, и вскоре это занятие бросили.
Кошелева хоронили на том же городском кладбище, где незадолго до того пышно проводили в последний путь известного столичного бандита. Только могила Кошелева была намного дальше от кладбищенских ворот. Хоронили под оркестр, траурные речи начальства, клятвы сослуживцев отыскать убийц и оружейный салют.
Славич с Зоей на похороны не пошли…
* * *
Морозным предновогодним вечером инженер К. возвращался с работы в свой дом в тихом переулке возле Покровских ворот. С неба сыпала крупа, легкая поземка швыряла в глаза колючие снежинки.
К. озабоченно думал о том, что шампанское удалось достать только сухое, а жена любит сладенькое, что если заявится свояк, то снова непременно напьется и, прежде чем свалиться в отключке, будет долго орать, как дурной, и портить всем настроение, что нужно было давно уже поговорить с женой насчет свояка и не пускать его хотя бы на такой праздник, как Новый год… Впрочем, К. отлично понимал, что разговор этот ни к чему хорошему бы не привел и, скорее всего, свояка придется терпеть еще много лет.
Он думал о том, что из-за праздничных расходов денег до получки опять останется в обрез и придется экономить, что, если с зарплатой ничего не изменится, он должен будет наконец попытаться отыскать что-нибудь подходящее и что сделать это будет непросто, что все вообще плохо и противно, хотя вовсе не надо думать об этом именно сейчас, перед праздником…
Все эти мысли занимали бедную голову К., и он почти не обратил внимания на фургон перед подъездом, красиво оклеенный рекламой «сникерсов» и «смирновской» водки. Молодые грузчики в потертых китайских пуховиках затаскивали в кузов мебель, кидали узлы и коробки. Не дожидаясь прочно и надолго занятого лифта, К. взбежал, слегка задыхаясь, на свой этаж по выщербленной местами от старости лестнице, вдыхая привычные, знакомые с детства запахи, поднял глаза и побледнел. На лестничной площадке его ждали двое. Один – широкоплечий, с равнодушно-тупым взглядом двоечника-переростка. Другой – тощий, с гадкой улыбкой на безволосом бабьем лице.
Тощий шагнул вперед, и инженер К. непроизвольно вжался в стену.
– Ну что, – сказал тощий, – долго еще тебя уговаривать, козел?!
Крепость
Асфальтовая дорога, на которую они съехали с магистрали, была в отличном состоянии. «Мерседес» катил по ней плавно и мягко. Но чтобы разминуться со встречной машиной, пришлось бы затормозить и съехать на обочину. Однако встречного движения не было, они беспрепятственно мчались по этому узкому асфальтовому коридору, ограниченному с одной стороны зарослями ольховника, с другой – высоким темно-зеленым забором, по верху которого кое-где болтались остатки колючей проволоки.
Забор этот возник внезапно, он словно вынырнул из леса после очередного поворота и все никак не кончался. Едва Лосев подумал, что он уходит в бесконечность, забор снова спрятался в лесу. Дорога плавно повернула, машина выехала на широкую асфальтовую площадку перед распахнутыми настежь металлическими воротами. На каждой из створок, окрашенных серебристой краской, пламенела огромная пятиконечная звезда.
– Прибыли, – сказал Казанцев, аккуратно вписывая «мерседес» в распахнутые створки.
Из сторожевой будки выглянула невзрачная, серая фигура и тут же скрылась.
– Охрану надо ставить настоящую, – посетовал Казанцев. – Эти, из местных, если не пьют, значит, спят – какой от них прок? Так, на первое время. И ворота надо механизировать. Впрочем, все это теперь по твоей части.
Лосев в ответ издал лишь неопределенное мычание. Он пребывал в состоянии задумчивой растерянности, спрашивая себя снова и снова: отчего он ввязался в эту историю с такой легкостью и что из всего этого может получиться? Хотя понимал, что оба вопроса теперь уже относились к категории риторических.
Казанцев резко тормознул и выключил двигатель.
– Приехали, – повторил он, и в наступившей тишине голос его прозвучал почти торжественно. – Пошли ногами, посмотришь, что тут у нас.
В отличие от дороги асфальт здесь был старый, весь в выбоинах, налитых почти до краев весенней водой. Слева стояло уродливое двухэтажное строение, похожее на заплесневелый хлебный полукирпич. Дорожка, обсаженная молодыми тополями, вела в глубь территории. Казанцев шел впереди широкой, уверенной походкой хозяина. Длинные полы расстегнутого плаща развевались за ним. Высокий, начинающий грузнеть, он вдруг самой ситуацией напомнил Лосеву со спины императора Петра I с известной картины. «А я, выходит, Меншиков», – подумал Лосев и усмехнулся.
Дорожка вывела к одинаковым четырехэтажным жилым домам из серого кирпича. В нижних этажах стекла были побиты сплошь, темные оконные проемы смотрели перед собой с угрюмой настороженностью. Дверь одного из подъездов повисла на верхней петле.
– Офицерские квартиры, – сказал Казанцев. – Прежним хозяевам немцы классный городок отстроили под Калугой, вначале показывали по телевидению раз в неделю как пример заботы родного государства об армии. Теперь не показывают. Полагаю, квартир там воякам не досталось. Но все равно, спасибо немцам, у нас вопрос с жильем, считай, решен. Ремонт, правда, предстоит обалденный – сам видишь. Когда часть выезжала, они разве что штукатурку не соскребли, а так все подчистую ободрано. Но это пустяки. Для себя люди будут стараться, не для кого-нибудь. Главное – коммуникации в порядке, котельная на ходу, даже уголек кое-какой остался на первое время. Но до холодов надо успеть окончательно все привести в божеский вид. Ну что, нравится?
– Я просто потрясен, – промямлил Лосев. – А там что такое? Казармы?
Два длинных барака за широкой площадкой – то ли спортивной, то ли для строевых занятий – выглядели так же мрачно, как и все остальное.
– Бывшие казармы, – уточнил Казанцев. – Это наши цеха. Тебе придется заняться ими в первую очередь. Через три месяца они должны давать продукцию. Иначе нельзя, не выживем, параллельно будем работать над всем остальным. Цеха и жилье, вот так. Будет у нас и сауна, и бассейн, и прочее… Спорткомплекс мыслю когда-нибудь отстроить. Не сразу, но будет.
– На зону очень похоже, – признался Лосев. – Хоть с бассейном, хоть без него.
– Какая зона, чудак? – воскликнул Казанцев. – Неправильно ты смотришь. Это же будущий Город Солнца! Только так. Ты не согласен?
Под порывом ветра где-то громыхнул оторванный лист кровельного железа. Выглянувшее в просвет низких тяжелых туч солнце отразилось в уцелевших стеклах верхних этажей, заставив Лосева прищуриться.
– Город Солнца, – невольно повторил он. – И как же ты его назовешь? Солнечногорск? Так вроде есть уже один.
– Название придумать успеем. Рабочее имя ему – просто Городок. Вначале дело надо поставить. Пошли дальше хозяйство смотреть.
Около часа Казанцев водил Лосева по территории бывшей части, подробно объясняя, что ему предстоит совершить
