джинсы и черную футболку, и я задерживаю на нем взгляд. Никогда не видела его в такой одежде, в ней он выглядит моложе, я бы даже сказала, цепляет.
— Тебе помочь? — спрашивает Крис.
— Да, не откажусь, — отлипаю от Никольского.
Мы проходим на кухню, перекладываем на блюда мясо и картофель и выносим их на стол.
— Всем добрый вечер! — радостно вваливается Роман, а за ним входит интересная блондинка, лет до тридцати точно.
— Рома, ну ты и свинья. Так хотел выпить, что забыл даму вперед пропустить?
— Ксюх, задумался, прости.
Он складывает ладони перед собой, словно в молитве и жалобно смотрит ей в глаза.
— Клоун, — машет она головой и проходит к нам. — Всем привет.
— Знакомьтесь, — говорит Вадим — Ксюша Корнева, а это Яна — сегодня хозяйка вечера.
А меня коробит это «сегодня». Наверное, до меня были другие.
— Рада познакомится, — улыбается блондинка.
Сидим весело, Никольский пьет больше обычного, расслаблен, шутит и позволяет шутить над собой. Они вспоминают молодые годы, забавные общие истории и угорают друг над другом.
Мне, неожиданно для себя самой, не просто комфортно, я наслаждаюсь вечером и компанией. Хоть я здесь самая младшая, совершенно не чувствую разницы. Они все ведут себя так непосредственно, дурачась и хохоча, абсолютно не ощущается, что всем, кроме нас с Ксенией по сороковнику.
Леониду звонят, он выходит из-за стола.
— Мужики, идем покурим, — перед тем как ответить, предлагает он.
Вадим с Ромой выходят за ним на улицу, а я поднимаюсь, чтобы убрать грязные тарелки и поменять на чистые.
— Девчонки, я дочери пойду позвоню пока, — говорит и удаляется в кабинет Кристина.
Ксюша, без слов, следует моему примеру и помогает все отнести на кухню. Пока достаю чистую посуду, она закладывает принесенную в посудомойку.
Надо же! Знает, что и где здесь находится.
Она перехватывает мой взгляд и смекает, о чем я подумала.
— Мы здесь с Ромой раньше часто бывали, особенно когда еще встречались. Я у него вторая жена, а тогда он жил с первой. На людях сильно не покажешься, вот и зависали у Вадима.
— Я кайфанула от ваших отношений. Не каждый так сможет в подобной ситуации.
— На Рому невозможно долго обижаться. Он даже сейчас иногда приезжает с бутылкой красного и тортом, и говорит: «Так захотелось тебя увидеть, даже вспомнил, как люблю», — смеется она.
— Почему тогда расстались?
— Гулял, как проклятый. Долго терпела, прощала, а потом надоело. Даже с моей лучшей подругой умудрился переспать. А в ресторанах своих всех официанток перетрахал, там только и осталась управляющая Ирина…
Она спотыкается на полуслове и нервно поджимает губы.
— Которую трахает Никольский, — заканчиваю фразу за нее.
— Ну, я свечку не держала…
— Я и без свечки знаю.
На кухню заходит Вадим.
— Нам там без тарелок никак, — улыбается он.
— Ой, несем, — спохватываюсь я.
Он подходит, чмокает меня в губы и возвращается в гостиную.
Выносим с Ксюшей чистую посуду, расставляем и присоединяемся к компании. У Лени в руках гитара, видимо из машины принес. И остаток вечера мы, с упоением, слушаем песни, анекдоты и только к концу посиделок разговоры переходят в серьезную плоскость.
Глава 18
Яна
Гости разошлись, Вадим ушел в спальню, а я задерживаюсь на кухне. Неспеша, убираю остатки еды в холодильник, прикидываю, что утром приготовить на завтрак из имеющихся там продуктов, протираю стол, складываю вымытую посуду.
Много мыслей в голове, слишком много. Всего за несколько встреч я ясно ощутила многогранность мужчины, с которым связала себя на ближайший период жизни. Он может быть сильным и жестким, властным и бескомпромиссным, а может — заботливым и нежным, веселым и компанейским, а еще страстным и безудержным.
И все эти характеристики происходят по одному ему известному, алгоритму. Только знать бы по какому. Мне нужно научиться понимать его, чувствовать, предугадывать.
Открываю дверь в спальню, вхожу и замираю.
В комнате темно. Всего пара потолочных светильников горит над диваном, и свет душевой кабинки тускло освещает остальную часть комнаты. Вадим стоит под струями воды, и я зависаю на этой картине. По красивому крепкому телу, словно выкованному на заказ, стекают ручейки пенной воды, мне кажется я даже отсюда чувствую запах его геля для душа. Он поднимает на меня глаза, и мы несколько секунд просто смотрим друг на друга.
— Иди ко мне, — говорит он. Оттуда не слышно звука, но я отчетливо читаю по губам.
Мысли разлетаются осколками. Раздеваюсь и шагаю за стекло. Я не просто выполняю его требование, я хочу к нему.
Делаю шаг под воду, Никольский привлекает меня к себе, поднимает пальцем за подбородок и нежно целует. Кладу руки ему на грудь и, лаская, изучаю твердые мышцы. Когда мои руки спускаются на живот, его штормит, и он глубже проникает в мой рот, не остается и следа от недавней нежности.
Мужские пальцы впиваются в бедра, припечатывая меня к запотевшему стеклу. Прервав поцелуй, он пьяно сжигает меня глазами.
— Ты — мое безумие, — хрипит в губы, а у меня переворачивается все внутри.
Мне так нравится, что он восхищается мной, что я разжигаю в нем такой огонь. Обхватываю его шею руками, он горячий, возбужденный и безумно хорошо пахнет.
Вадим оттягивает мою нижнюю губу зубами, а потом отпускает и проходится по ней языком, влажно, неторопливо.
Я уже горю между ног, чувствую желание и, сама от себя не ожидая, шепчу с мольбой:
— Я хочу тебя.
— Не спеши.
Он улыбается, наливает в руку гель, неторопливо намыливает меня и тянет под воду.
Плавлюсь от его прикосновений, от скользящих по коже, ладоней, вызывающих всполохи огней и тягучее напряжение в области таза.
Смывая пену, проходится руками по всему телу, и я больше не могу себя контролировать. Начинаю стонать, прикрыв глаза от удовольствия. А когда он заводит руку в промежность, я распахиваю глаза, от прострелившего, словно током, импульса.
— Нравится? — Вадим придерживает меня одной рукой, иначе я бы свалилась, ноги подкашиваются и хочется повиснуть на нем.
— Даа, — получается с воздыханием.
Проделывая там манипуляции, он присасывается к жилке на шее, и я тону в ощущениях. Безумно хорошо, томительно и чувственно.
Когда вода смывает последние пенные остатки, он осторожно отстраняется и отпускает меня. Выключает воду.
— Выходи.
Разнеженная и возбужденная, я медленно вытираюсь, Никольский вешает свое полотенце на крючок, с моим делает то же самое.
— Иди сюда, — говорит он, подходя к дивану.
Усаживает меня и опускается передо мной на колени.
— Поставь ступни на диван.
Вспыхиваю, его глаза на уровне моей… Черт! Смотрю
