делах страны: «НТР можно рассматривать как особое социальное явление, глубоко коренящееся в потребностях обеспечения национальной безопасности и геополитических интересов государства».
ДОЖДАЛЕВ Василий Алексеевич (1921–2004). Ветеран двух войн — Великой Отечественной (1942–1945) и на «тайном фронте» (1949–1990). Окончил МАИ (1941–1942, 1945–1947). Работал в Британии (1951–1952, 1959–1962) — руководил группой ценных агентов во главе с Бэном-Лонсдейлом-Молодым.
Начальник кафедры разведки в Краснознаменном институте (1969–1987). Представитель КГБ в Польше (1987–2003). Профессор кафедры разведки института и академии (1987–2003).
Итак, факультет НТР создан. Перед опытным разведчиком и руководителем этой специфической службы встала в полный рост совершенно новая проблем — трехгодичный учебный процесс: учебная программа с ее расписанием, методическим обеспечением и преподавателями-руководителями учебных отделений. Как уже отмечалось, НТР и ее специфическая разведывательная деятельность базируется на трех профессиональных китах — разведчике, работнике по прикрытию и «многостаночном эрудите» для квалифицированных встреч с источниками информации, а значит, специалистами. Об этом не понаслышке знали и Барковский, и Яцков (1974–1988, 1988–1991, соответственно) во время работы с «привередливыми атомными источниками» и не только с ними в Лондоне и за океаном.
…О роли нашей НТР в одном из интервью отметил генерал армии Владимир Крючков, руководитель внешней разведки и председатель КГБ (1974–1988, 1988–1991, соответственно):
«Она получила мощное развитие еще до меня… Научно-техническая разведка, которой занимаются все развитые страны, — это составная часть научно-технической революции… Мы встроили работу научно-технической разведки в нашу народно-хозяйственную структуру…
Мои предшественники по линии этой разведки проделали огромную работу и создали такую базу и такую кадровую основу, которые позволили нам решать задачи просто удивительного свойства… Разведка была самым рентабельным хозяйством в нашей стране».
Недаром десятилетиями бытовала в среде чекистов, причем вполне правдоподобная, то ли шутка, то ли быль: мол, экономический эффект, который ежегодно Отечеству давала эта ветвь госбезопасности, исчисляется миллиардами и позволяет окупать содержание и НТР, и всей разведки, и даже самого КГБ! Корифеям НТР задавался этот вопрос, но даже в узком кругу за «рюмкой чая» они, патриоты НТР, не проговорились, но… смеясь, говорили, что во всякой шутке есть доля правды.
…Почему такая запоздалая, казалось бы, оценка в открытом виде? Потому что все время существования НТР (с 1925 года) партийные и государственные органы укрепляли ее, особенно в послевоенное время. И генерал был одним из тех, кто лично «патронировал» работу факультета НТР, открывая «зеленую улицу» всем его начинаниям.
А их немало легло на плечи Анатолия Антоновича, «педагога без образования». Впрочем, в этом не было ничего удивительного — весь преподавательский состав оперативных кафедр состоял из практиков разведывательной работы, чаще всего даже без курсов педагогики. А у тех, кто работал с иностранными источниками, опыт профессионального и человеческого общения, конечно, был, хотя и на уровне «стихийного педагога».
Так чему была дана зеленая улица, на которой «раскатал свой ковер опыта» Яцков-Яковлев-Алексей-Джонни? Это — особый подбор кадров слушателей и преподавателей, право на особые учебные пособия, особые приватные преподаватели на роль «условных иностранцев». Особенно это сказалось, когда Анатолий Яцков и Владимир Барковский востребовали иметь право на особую привилегию для «своих» слушателей при сдаче государственных экзаменов по основной дисциплине — альтернативный выбор: в виде государственного экзамена по всей форме либо путем защиты диплома на разведывательную тему. Последнее было нетипичным для учебных заведений госбезопасности.
Все начинания в учебном процессе на факультете НТР активно поддерживали его начальники — Иван Иванович Зайцев и Георгий Александрович Орлов, ушедший из принципиальных соображений с этой должности в августе девяносто первого года.
Именно Орлов, соблюдая специфику преподавания на факультете, решительно помог расширить временную базу учебного процесса и внедрить в занятия особенности работы с архивными делами с энтээровской «окраской». Слушатели факультета вели личное досье по пяти тематическим рубрикам, используя открытые источники. И среди них — информация по обстановке в «их» стране, об объектах науки и техники, достижениях в промышленном развитии и связях местных фирм с капиталистическими «монстрами».
Позднее о заслуге начальника факультета Яцкова и его коллег историограф Барковский говорил с юбилейной трибуны: «Эти до недавнего времени кадровые сотрудники НТР за рубежом, в Центре и ведомствах прикрытия при работе с территории Союза привносили дух оптимизма и глубокую уверенность в правоте дела чекистов-разведчиков в глазах слушателей».
Память о былых делах
Опыт… Анатолий Яцков не очень-то любил выступать публично — будь то на заседаниях или оперативках на факультете. И возможно, потому на просьбу автора, тогда руководителя учебного отделения с двадцатью с лишним слушателями, о встрече с «легендой разведки» он ответил уклончиво, предложив сделать это «позднее, когда они немного поучатся». Но уже на встрече он рассказал о следующем поучительном эпизоде из его богатой практики, в частности в Штатах.
Вот как выглядела эта беседа «на тему» в пересказе автора. О напряженности в работе Яцкова (Яковлева-Алексея-Джонни) в качестве исполняющего обязанности резидента НТР в Нью-Йорке после отъезда из страны в 46-м году Леонида Квасникова говорит следующий случай.
Разведчик Калистрат (Фомин-Феклисов), не согласовав с Центром, принял объемную документальную информацию — наставления по авианосцу. Ценность ее была понятна хотя бы потому, что это был важный источник, пользующийся доверием. Но он принес информацию неожиданно, не предупредив об этом разведчика.
Анатолий Антонович, вспоминал Феклисов, ознакомился с материалами, выслушал обстоятельства их получения и понял, что возвращать их придется немедленно. Любопытна реакция Яцкова на «самоуправство»: «Анатолий произнес что-то сердитое и невнятное… Он был расстроен из-за возможной негативной реакции Центра на встречу с агентом без его предварительного согласия». Но Яцков решил сам принять участие в возврате «злополучных двух томов» агенту. Возврат произошел успешно.
А сам факт ситуации вокруг этих двух томов Анатолий Антонович объяснил как пример своеобразной партизанщины между нарушением указания сверху и появлением нужной информации в руках разведчика. И действия своего коллеги Феклисова все же, казалось бы, не оправдывая, пояснил как правомерность разведчика «с опорой на свое чутье и опыт самостоятельно принимать решение, на свой страх и риск».
…Одной из особенностей общения будущих разведчиков с ветеранами были встречи в больших и малых аудиториях, а временами — в учебных классах одного отделения. Анатолий Антонович приветствовал такие встречи, считая их одной из трудно оспариваемых форм общения лицом к лицу с опытом былых времен. (Были и другие мнения среди «младопоколения» послевоенного времени: мол, старый опыт только «дезориентирует» начинающих разведчиков, ибо времена изменились.)
Автор был свидетелем
