лицо ладонями и заплакала.
Рекс вздохнул и положил ей руку на плечо.
— Говорят, у вас, у диких, период гона наступает не тогда, когда хозяева дают любовное зелье, смешанное со своей высшей кровью, а длится всегда, и вы сражаетесь за право спаривания, порой до смерти соперников и соперниц. Если это правда, то тебе придётся тяжело. Но если не хочешь на ферму, то помогу выполнить программу конкурса.
Мужчина встал, подошёл к своей кровати, на дужке которой висели латунные медальки, словно у собаки-призёра. Он стал на колени и залез под кровать. А затем извлёк оттуда угловатую штурмовую винтовку.
— На, — произнёс он и с грохотом положил оружие на стол. — Привыкай.
Фёкла уставилась на непривычную ей железяку, как на нечто ядовитое. Лишь через несколько минут смогла выдавить из себя слова:
— И никто не пробовал бунтовать против вампиров?
Рекс улыбнулся.
— Ну, во-первых, если попробуешь убить госпожу, я сам сверну тебе шею. Без зла. Потому что так надо, просто потому что я служебно-сторожевой, осенённый высшим доверием, и по идее должен донести твою ересь до слуха хозяев. Но ты дикая, и я прощаю тебе кощунство — не буду докладывать. В-третьих, в том году у одного бойцового вскипел дефект крови, и боец бросился на хозяина. Безумца прилюдно принесли в жертву кровавому богу — заживо вырезали на алтаре сердце, а кровь слили в чан. Потом каждый макнул палец в эту кровь и в знак скорби помазал себе лицо. А в-четвертых, это всего лишь полногабаритный пневматический заменитель. Да, он стреляет, и даже очередями, но убить из него никого не получится.
— Поняла, — кивнула Фёкла и потрогала пальцами холодный металл оружия.
* * *
— Ух ты! — вырывалось у Ивана, когда он дотронулся до оружия.
Толстые перчатки скафа не могли передать того ощущения, что возникает, когда касаешься подобного сокровища голой кожей. Но даже так внутри парня бушевал восторг, словно у ребёнка, которому подарили самую-самую лучшую и долгожданную игрушку: целый контейнер с оружием. Именно его притащил буксир, требуя стыковки. Но места внутри «Синей птицы» не нашлось, и потому контейнер прикрепили снаружи — на грузовом слоте на осевой балке звездолёта, где, собственно, крупногабаритным грузам и было место. — Вот бы всё попробовать, — выдохнул княжич, пожирая глазами ящики и коробки, перехваченные тросиками и упругими жгутами, чтоб не разлетелись в невесомости или при перегрузке. А о пожаре можно не волноваться, так как контейнер не герметичен, и в нём царил космический вакуум.
Чего там только не было: и штурмовые винтовки, и пистолеты, и тяжёлые десантные скафандры.
Иван летал между ящиков и таращился, вчитываясь в бирки с названиями. И луч фонаря вырывал из полумрака наклейки, имеющиеся на каждой коробке: «Собственность инквизиции. Строгая отчётность». Но отчётность можно и пережить, а пощупать всё это добро хочется прямо сейчас.
Рядом с Иваном медленно дрейфовал Потёмкин, тоже читая этикетки.
Внезапно контейнер потонул в ярком дневном свете, и княжич даже подумал, что произошёл гиперпрыжок, но нет, это всего лишь загорелись многочисленные лампы, тянущиеся под потолком.
Чуть погодя в наушниках послышался голос навигатора:
— Я подключил коробочку к бортовой электросети питания и контроля.
Иван оставил слова Михаила без ответа, но зато ухватился за ящик со штурмовым скафандром.
— Вот это хочу попробовать. И вот это. И это тоже.
— Придётся старые скафы сложить сюда, а то на «Птице» не хватит места, — спокойно произнёс киборг. Он развернулся и беззвучно отцепил один крепёжный тросик, потом другой.
Буксировать груз в невесомости проще простого, и вскоре добро оказалось просунуто в шлюзовой люк.
А ещё через десять минут сгорающий от нетерпения княжич выполз из дурацкого, почти одноразового скафа, и сразу же открыл зелёный пластиковый ящик с винтовкой. Внутри он оказался белым, да ещё и подсвеченным яркими светодиодами. В комплекте к оружию нашлось много разных приспособлений, включая разные прицелы, фонарики, лазерные целеуказатели и запасные магазины.
— А это что? — парень ткнул пальцем в похожие на глушители цилиндры.
— Термокомпенсаторы, — ответил Потёмкин, который тоже уже оказался на борту. А последним выплыл из шлюзовой камеры навигатор. Ему ещё предстояло выскрестись из скафандра.
Иван поморщился, вспоминая подробности, но в этом направлении почему-то в голове зиял пустотой информационный пробел. Либо личные мозговые тараканы выбросили воспоминание, решив, что это мусор, либо просто слушал вполуха, и знание изначально не завезли.
Вскоре Потёмкин, взяв один такой и заставив кружиться перед лицом, принялся пояснять:
— В вакууме очень большая беда с охлаждением. Всё, что греется, крайне плохо остывает, и ствол оружия — не исключение. Потому приходится вводить устройство принудительного охлаждения, и вентилятор здесь не годится. Вакуум же.
Киборг снова поддел пальцем вращающийся цилиндр, изменив направление его кручения, и продолжил пояснять:
— Идея очень старая. Ещё у самого первого пулемёта на колёсиках ствол проходил через ёмкость с водой. Сейчас же у оружия, адаптированного к стрельбе в вакууме, а это не только открытый космос, но и планеты и спутники без атмосферы, типа Луны или Меркурия, к стволу подходят тепловые трубки, ведущие к сменной ёмкости с теплоносителем. Термокомпенсатор устроен по принципу обычного термоса с медным или серебряным торцом. Когда идёт нагрев ствола, тепловые трубки прижимаются к торцовым пятачкам почти так же, как у чайника при вскипании щёлкает кнопка. Идёт отвод тепла. Самым дешёвым, но достаточно эффективным при дешевизне считается обычная «аш два о», охлаждённая до температуры жидкого азота. Пока лёд нагреется, пока растает, пока вода нагреется и начнёт кипеть, поглотился много энергии. Для пистолетов или снайперок подходят термосы с твёрдыми носителями, так как стреляют не очередями и немного.
Потёмкин быстро выхватил винтовку, пустой магазин и ловко вставил его в паз, затем так же проворно подсоединил компенсатор. Клац-клац, и готово.
— Ничего себе, — протараторил Иван, и киборг протянул ему оружие.
— Тренировка, и ничего больше.
Иван хмыкнул, а затем услышал доносящийся со стороны кают-компании вопль капитана:
— Лови! Лови его! Дуры косорукие! Нет! Стоять! Не троньте! Отставить ломать мой корабль!
Послышался звон, визги и крики.
— Держи! Держи их! — продолжал рвать голосовые связки Петрович.
Княжич оттолкнулся от поручней, чтоб выплыть на середину коридора, и тут его самым натуральным образом сшибли. Мимо пронёсся непонятно как очутившийся на свободе анчутка, за ним с диким «мяу» пронёсся кот-робот, который прыгал от стенки к стенке, словно шарик от пинг-понга.
— Твою мать!
