посылки, уже внимательнее просматривают наши документы и слушают рассказ фарата о том, что мы приехали в город на соревнования и планируем задержаться тут на всю зиму.
Фрид заметил мой взгляд, повернулся, но я уже опустила глаза на сцепленные чуть дрожащие пальцы.
Вот как мне пять месяцев жить с ним под одной крышей после того, что случилось?
В тот день мы больше не говорили. Разбрелись по разным компаниям и игнорировали друг друга. Парень перестал закрываться, однако сделал лишь хуже — чувствовать всё, что чувствовал он, было невыносимо. Я не спала до рассвета, грызла ногти и, когда размышления заходили в тупик, билась лицом о свернутый в рулон плащ, что служил мне подушкой.
Связь, в появлении которой я виновата, часто выручала нас обоих, но похоже мы заигрались. Я привыкла к ясности и попробовала её вернуть, не пытаясь понять почему Фрид отдалился от меня. Теперь же всё понятно, только легче не стало.
За неделю, что мы провели на пути к Феиту, кое-как удалось вернуть прежнее общение. Правда, отношения утратили былую легкость — минимум касаний, минимум взглядов, никаких случайных разговоров о том дне.
Пора признать: я окончательно запуталась. Перестала понимать саму себя. Раньше всегда знала чего хочу, а сейчас не знаю, к тому же ужасно боюсь. Боюсь того, что чувствую на самом деле.
Кто бы знал, что мне так будет не хватать смелости…
— В тавернах и на постоялых дворах почти не осталось мест, — сказал Фрид, на ходу запихивая в сумку свернутые в рулон бумаги, — Если поторопимся, ещё можем успеть снять комнату.
— Я вообще-то планировала покупать дом. Не жить ведь нам в съемной комнате все пять месяцев?
Парень споткнулся и едва не уронил летящие по воздуху ящики.
— Знаешь… — задумчиво протянул он, откашлявшись, — Пожалуй, твоя идея мне нравится больше.
— Ещё бы! Собственный дом — это всегда хорошо. Особенно если не ты платишь за его покупку.
Мои навыки позволяли мне устроиться и в обоз, и выполнять заказы при храме, однако зимой я обычно сидела без работы и жила на деньги, что успела накопить к холодам. Наверное, поэтому и не сильно возражала против идеи Лориана обеспечивать нас.
— Итак, каков план? — поинтересовался Фрид, когда стражники наконец пропустили нас в город.
— Сначала оттащим ящики, затем поищем кого-нибудь из организаторов соревнований — нужно показать им письмо, — стала перечислять я, загибая пальцы. Парень взял меня под локоть, увлекая за собой, чтоб я не врезалась в прохожих, — Потом я хотела бы спуститься к воде.
— Только давай не будем задерживаться у берега? Скоро стемнеет, а ведь надо ещё и подходящий дом найти, — сказал фарат и, дождавшись моего кивка, шагнул в толпу.
Я крутила головой, разглядывая здания. Двух- и трехэтажные дома с черепичными крышами сложены из светлого известняка, почти у всех красовались барельефы из удивительной красоты камня цвета мёда — отчего на фронтонах играли золотые лучи. Кто бы мог подумать, что самый северный город Креита окажется таким солнечным.
Феит вовсю готовился к соревнованиям. По улицам сновали люди — они убирали снег с мостовой, развешивали по фасадам магические огни, расклеивали объявления, что-то чистили, что-то таскали туда-сюда, кричали и размахивали руками. Возле таверн и постоялых дворов собирались очереди — при здешних морозах идея остаться ночевать на улице никого не прельщала. Несмотря на вереницу сумок и ящиков, что тянулись над нами, мы не привлекали много внимания.
Я знала, что к соревнованиям сюда съедется треть империи, и всё же вид заполненных людьми улиц заставлял меня крепче сжимать рукоять меча и не отходить от Фрида ни на шаг.
На почте нас задержали, зато удалось сделать сразу два дела: и посылки отдать, и послать записку с копией письма одному из организаторов — он должен будет потом оставить письмо с необходимой информацией здесь же, на почте, откуда я заберу его в течение двух суток.
Когда мы закончили с делами, над Феитом сгустились сумерки. Золотой солнечный круг сменил цвет на багровый, лучи отражались от покрытых льдом крыш, отчего казалось, что по улицам города растекаются кровавые реки.
Порывы ветра выдували из плаща последнее тепло, норовили сорвать шапку и запутать концы шарфа. Чем ближе к морю, тем яростнее становился ветер. Я морщилась, но упрямо шагала по сугробам вперед к белой полоске укрытого снегом пляжа.
Вдоль берега бродили люди с лопатами, на дороге стояли телеги, которые местные нагружали собранным снегом — одна уезжала, на её место тут же приезжала другая.
— А куда они увозят снег? — спросила я, провожая взглядом очередную телегу.
— На детские площадки. Там его заливают водой и делают горки для ребятни, — Фрид замолчал, тронул меня за рукав и указал на линию горизонта, — Видишь точку? Кто-то тренируется.
Я присмотрелась, однако разглядела крохотную точку лишь с третьей попытки. Неизвестный слишком далеко, чтобы был виден хотя бы силуэт. Вздохнув, я подошла ближе к воде.
Темные, глубокого синего цвета волны сталкивались друг с другом, разбрасывая солоноватые брызги. Море двигалось, не замирало ни на секунду, ветер свистел — тут не тренироваться надо, а думать как выжить, однако человек легко скользил по волнам, словно ничего не боялся.
Точка росла, постепенно превращалась в фигуру мужчины на водных лыжах. Незнакомец резко выпрямился, чуть качнулся, уходя от столкновения с торчавшим из воды камнем, и мгновение спустя оказался на берегу.
Внешне мужчине лет тридцать. Высокий, с крепким тренированным телом, смуглой кожей, светло-серыми глазами на широком скуластом лице и собранными в хвост медными волосами, однако меня больше заинтересовала его одежда — сапоги, простые брюки, свитер с воротником под горло, небрежно болтающийся шарф…
Ему вообще не холодно, что ли?
— Вы тоже участвуете в соревнованиях? — спросила я.
Он поднял голову, закончив возиться с парусом.
— А что?
— Интересно. Я участвую впервые и хотела бы посмотреть на тренировки других.
— Тут никого нет кроме меня, — сказал он и протянул руку, — Я Тим. Участвовать мне снова запретили, так что, если хочешь поглядеть на участников, тебе на соседний пляж нужно.
— Я Аля, — я, улыбнувшись, сжала протянутую ладонь, — А запрещают-то почему?
Тим вздохнул, взъерошил пятерней спутанные влажные волосы и трагичным шепотом сообщил:
— Потому что в соревновании исчезнет смысл — ведь я буду выигрывать всегда.
— Шутишь!
— Ничуть. Мне правда запрещают участвовать. Впрочем, не очень и надо. Я катаюсь в свое удовольствие, пока сезон идет. Лыжи вот новые купил. Хороши, да?
— Наверное, — пробормотала я, оглядывая странную конструкцию и обходя её кругом.
Водные лыжи больше всего напоминают
