Он хотел вернуться, быть рядом. Я понимала, что это неискренне.
Для меня проституция была работой, для него проституция была образом жизни.
Подъездные беседы
Константин был моим постоянным клиентом. Он знал, что я рассталась с бойфрендом и теоретически свободна. Долго не мешкая, он предложил себя в качестве друга, соратника, брата и любовника. Я, уже успев привыкнуть к наличию постоянного партнёра рядом, согласилась. Страх остаться одной усилился с приходом в мою жизнь Лёни, но после расставания с ним никуда не делся.
В один из моих редких выходных мы возвращались с Костей из супермаркета. Я пошла домой, а он задержался в машине для важного разговора по телефону с женой.
В подъезде меня караулил Лёня. Он налетел, как ураган, закидывая меня сумасбродными претензиями и недовольствами. Я никогда прежде не видела его в таком состоянии: он был невменяем, глаза нездорово блестели, руки тряслись, голос изменился до неузнаваемости. Он махался и кричал, не давая мне пройти к дверям квартиры. Я никак не реагировала на его выплески, пока он не схватил меня за плечи и не прижал к стене. В моих руках были пакеты с покупками, которые я тотчас бросила, пытаясь высвободиться из его тисков, но он крепко держал меня, сверля своими сверкающими обезумевшими глазами. С того времени, как я видела его в последний раз, в нём что-то надломилось. Я не могла его узнать. То, что он говорил и делал, не укладывалось в моей голове. Он всеми способами пытался вернуть себя в мою квартиру.
Сначала я спокойно попросила отпустить меня и прекратить весь этот театр, но, когда поняла, что это бесполезно, начала кричать на весь подъезде помощи, однако в подъезде было безлюдно, как на кладбище в дождливую погоду. В голове пролетела мысль, что Костя скоро должен вернуться.
Через минуту Костя появился на горизонте, навьюченный пакетами. Лёня сразу же убрал от меня свои руки, увидев свидетеля. Я была сильно напугана и тотчас бросилась к двери.
– Что здесь происходит?
– Ничего.
Лёня не подозревал о существовании Кости и не сразу понял, что он со мной, хотя по пакетам с названием магазина можно было это предположить. Костя был в курсе Лёниных телефонных выходок, поэтому догадался, кто передним стоит.
Я провернула ключ в замке и шмыгнула в квартиру, прикрыв дверь, но тут же вернулась обратно. Мне не нужно было кровопролития и мордобоя.
– Только, пожалуйста, без драк. Вы сумеете цивилизованно поговорить?
Они стояли как вкопанные, молчали и хлопали глазами. По выражениям их лиц я поняла, что драки не будет, успокоилась, ушла в квартиру и занялась своими делами.
Я не знаю, о чём они говорили, я не подслушивала и не устраивала Косте допрос с пристрастием, когда он вернулся. Мне было достаточно того, что Лёня ушёл, а Костя остался.
Вторая попытка
Мне он показался хорошим человеком, заботливым и чутким, интеллигентным, всегда готовым прийти на помощь.
Он был практикующим врачом с внушительным стажем, это вызывало во мне глубокое уважение к выбранной им стезе.
Я не винила себя за встречи с женатым мужчиной, супруга которого не знала о моём существовании. Его измены были не моей ответственностью. Наш треугольник напомнил мне однажды «Доктора Живаго», только я не была Ларисой, его жена не была Тоней, а он не был Юрием, да и революцией в воздухе не пахло. Мы слишком мелко плавали по сравнению с героями романа.
Прошло три месяца с того момента, как мы изменили модель наших отношений, когда он всерьёз высказался о своём нежелании делить меня с кем-либо. Я подозревала, что этот разговор может возникнуть, и у меня был подготовленный для него ответ.
Я не планировала быть на вторых ролях. Проституция – это работа, любовница – это вторая после жены. Менять стабильный и хороший заработок на второсортность и семейную ложь я отказалась. Для меня быть любовницей было хуже, чем работать проституткой. Логичность моих рассуждений выстраивалась следующим образом: проститутка имеет риски, но она имеет и возможность заработать большие деньги, при этом оставаясь никому ничего не должной; любовница должна жить в постоянном ожидании, прятаться вместе с лживым мужичком и за это получать гораздо меньше, чем почасовая оплата среднестатистической жрицы любви. В очень редких случаях любовницы получают деньги в тех же объёмах или больше, чем проститутки.
Вторичность, отсутствие должного финансового обеспечения за уникальность и ложь не прельщали меня изменить свой статус. О таких вещах стоит говорить сразу, не тратя время и силы на поиски подходящего момента. Я сказала ему правду.
Его браку пошёл второй десяток лет; у них с женой была дочь, которая уже ходила в старшие классы. Мне было жаль девочку, которая родилась в несчастливой семье, но жалость не насиловала моё принципиальное мнение по поводу наших с Костей отношений. Какая разница, живёт он с ними или отдельно, если семьи на самом деле нет.
Я была готова к его уходу, нарисовав картину будущего не в мою пользу, а он взял и остался.
Утром он позвонил жене и сказал, что подаёт на развод.
Я не хотела ни с кем делить одну жилплощадь, я не хотела выйти замуж, но я продолжала бояться остаться одной. Именно этот страх провоцировал меня на желание выйти замуж и иметь общую кухню, ванную, туалет и постель с тем, кого я на самом деле совсем не знала, потому что смотрела не туда, куда следовало.
Уходя, гасите свет
Мы вместе поехали забирать вещи из его прежней квартиры, большой, дорогой, хорошо обставленной. Жены и ребёнка дома не было.
Мне думалось, что в такой ситуации меня захлестнёт невиданная радость, но, глядя на него, мне хотелось плюнуть на всё это и уйти. Он с таким виноватым и жалким видом собирался, что, казалось, и не горит он вовсе желанием жить со мной, и не любит он меня вовсе, а только лапшу на уши вешает.
Что-то мне подсказывало, что я сама перед собой не честна, что я совершаю ошибку. Но опыт – сын ошибок трудных. Как узнать правду, кроме как не столкнуться с ложью? И я решила, что буду действовать до конца, мне хотелось развеять свои собственные сомнения. Я могла сказать, чтобы он уходил из моей жизни навсегда, или вернуть его в клиентский шорт-лист, но, отказавшись от его плана быть в любовницах, при этом будучи ведомой страхом, я исказила
