Внезапно монах осознал свои неясные страхи, понял, о чем предупреждали сны и тайные, тревожные знаки. Погрязнув в мирской суете, так легко однажды забыть о цели своего служения…
– Враг не дремлет, – воскликнул он, взволнованный своим прозрением. – Если не получается одолеть воинов Господа, он выжидает. Не зря наставляют нас в крепости веры и силе духа, ведь стоит лишь дать слабину, как Нечистый находит лазейку. Разве не проще смутить мягкое, изнеженное сердце? Обмануть взор, ослепленный мирскими соблазнами?
Он повернул обратно в деревню, с каждым шагом укрепляя свою решимость. Гордыня и праздность едва не погубили его, а значит, и новообращенных христиан, веривших каждому слову своего наставника. Время пришло, пора назначить день и объявить об этом во всеуслышание, дабы не иметь больше возможности струсить, пожалеть себя и найти причину остаться.
Но сначала он скажет Анне. Ведь ее это тоже касается, нехорошо, если о своей судьбе она узнает вместе с жителями деревни. А если быть честным до конца – брат Рикарду не был больше в себе уверен. Кто знает, не заставит ли очередное событие или чья-то просьба вновь повременить?
Торопясь, монах проследовал к своему дому напрямик, и никто не преградил ему дорогу, не окликнул, настолько сосредоточенным был его вид. Почти бегом поднялся на крыльцо, свернул на свою половину, где на просторной веранде Анна накрывала к обеду. Окинул взглядом стол, заставленный блюдами с ямсом, жареной рыбой и прочим необходимым, и залитый безжалостным солнечным светом двор, и саму Анну, выпрямившуюся, приветствуя его.
– Будь готова, сестра, – обратился он к ней, и сразу почувствовал, как с души будто сняли тяжелый груз. Решение было принято, пути к отступлению отрезаны. – В ближайшие дни мы покидаем деревню.
Анна осталась невозмутимой, лишь слегка нахмурилась. Пригласила за стол, мол, не годится обсуждать важные дела голодными. Но когда брат Рикарду заговорил о подробностях отъезда, она не сдержалась.
– Ну зачем нам куда-то идти сейчас? Разве не для того мы проделали весь этот путь, чтобы научить людей верить в Бога? Наконец нашлись те, кто Его принял, так почему бы не остаться здесь, выбираясь время от времени в соседние деревни. Мы бы могли построить тут церковь, как в Ларантуке. Неужели ты не хочешь свою церковь?
И тогда брат Рикарду впервые за долгое время подумал о том, каково приходится Анне. Эта строгая и молчаливая женщина всюду следовала за ним, слушалась беспрекословно, лишь иногда позволяя себе советом подсказать что-то о мире вокруг. Выносливая и крепкая, никогда не жаловалась, не роптала на свою долю и не просила лучших условий. Но сейчас, быть может, ей и в самом деле нужно остаться.
– Ни за что! – возмутилась она, когда брат Рикарду предложил ей это вслух. – Я дала обет служить Иисусу и не оставлю тебя, пока жива. Если того хочет Бог, мы отправимся в путь прямо завтра! – Анна смущенно отвела глаза. – Только сегодня я не смогу, обещала бабушке помочь убрать рис, сама-то она уже слабая, так до следующего урожая и не управится.
Люди ее племени Выйдя из Малакки, экспедиция торговца пряностями, некоего Жозе Спириану, направлялась на остров Банду. Удача благоволила к мореходам, храня от штормов, вражеских кораблей и пиратов. Преодолев большую часть пути, они намеревались пополнить припасы в форте Ларантука перед тем, как выйти в открытое море и взять курс на Острова Пряностей.
Жозе Спириану обладал живым умом и любознательностью, и эти черты дополнялись жаждой наживы, погнавшей в здешние моря многих торговцев и авантюристов. Почти не изученные дикие земли, мимо которых проходил торговый путь, манили его. Всюду мерещились невиданные богатства, никем пока не обнаруженные, нужно лишь рискнуть и попытаться их найти. Вот и на этот раз, отпустив вперед две своих каракки с тем, чтобы встретиться с ними уже в форте, Жозе велел капитану держаться берега и идти небыстро, изучая его.
Соседние острова выглядели пустынными, но, достигнув западной оконечности Флореса, моряки заметили пару лодок, стоявших со спущенным парусом. Эти жалкие суденышки на вид не представляли ни малейшей угрозы – наверняка туземцы просто рыбачили в прибрежных водах. Недолго думая, Жозе распорядился причалить.
Ни в Малакке, ни в Амбоне ему не удалось ничего разузнать о здешних краях. Все моряки, которым доводилось бывать на Флоресе, рассказывали только о форте, спокойном, гостеприимном, тихом, типичном захолустье. Перевалочный пункт на долгом пути, крепость, защищающая владения – вот чем была Ларантука. Но таинственный остров привлекал Жозе Спириану, как все неизведанное.
Туземцы высыпали на пляж, увидев корабль и направлявшиеся в их сторону шлюпки. Даже рыбацкие суденышки подняли паруса и торопились причалить. В сопровождении вооруженных офицеров Жозе высадился на берег и подошел к дикарям. Некоторое время они настороженно изучали чужаков.
Наконец, вперед выступил один из местных и приблизился к европейцам. Это был невысокий тощий старик с глубокими морщинами на широкоскулом, бронзовом от загара лице. Его волосы выбелила седина, но в глазах светился живой, острый ум – человека с таким взглядом и с такой прямою спиной никто не посмел бы назвать дряхлым.
Жозе не понимал диалекта, на котором заговорил дикарь, но, к счастью, экипаж корабля провел в местных водах не один год, и среди офицеров нашелся тот, кто смог перевести слова старика для остальных.
Поприветствовав пришельцев, тот спросил, откуда они прибыли и куда держат путь, а выслушав краткий ответ, предложил отдохнуть, пообедать и набрать пресной воды неподалеку.
Через переводчика Жозе спросил, есть ли в деревне товары на обмен. Туземцы немного оживились и предложили взглянуть, чем они богаты. Напряжение понемногу спадало – видя, что у каждой из сторон исключительно мирные намерения, и дикари, и европейцы с любопытством приглядывались друг к другу.
По крутому берегу поднялись в деревню. На первый взгляд она ничем не отличалась от множества прибрежных деревушек на окрестных островах: те же деревянные лачуги, тот же примитивный быт, те же резные языческие идолы на подобии площади в центре. Свиньи и куры в загончиках, крошечные огородики поодаль, в тени дома смуглые детишки бросили игру и сбились в кучку, глазея на странных гостей. Одетые в короткие икаты женщины чинили сети и жевали бетель, с нарочитым равнодушием едва взглянули в сторону офицеров и продолжили лениво переговариваться, не отрываясь от работы.
Торговец отметил, что среди них не было ни одной молоденькой девушки; наверняка дикари спрятали от чужаков своих дочерей. Он усмехнулся в усы, думая, что такое решение ему даже на руку. Негоже отвлекаться и расслабляться здесь, в незнакомой глуши – кто знает, в самом ли деле туземцы столь дружелюбны, как стараются казаться.
Провиант и свежая вода мало интересовали Жозе Спириану – на корабле хватало припасов. В рыбацкой деревне могло найтись кое-что гораздо более ценное. Жемчуг. Его можно выторговать совсем задешево в таком захолустье. Не теряя времени даром, торговец спросил об этом товаре сразу после того, как гостей пригласили отдохнуть в густой тени соломенной крыши и поднесли им пальмовое вино.
