Неосознанно девушка принялась бормотать себе под нос считалку, ища в незатейливых словах успокоения: «Раз-два-три-четыре-пять, снова будем мы скакать! Раз, и два, и три, и пять — не устанем повторять…»
В пустом подъезде гулко раздавался звонкий стук её каблучков, а нервный, немного резковатый голосок отдавался эхом где-то под крышей высокого дома.
Перешагнув последнюю ступеньку и выходя на свой этаж, Алёнка в сердцах бросила:
— Вот же мерзавец!… - стукнув кулачком по перилам, она задохнулась от быстрого шага и переполнявших её эмоций, и вдруг услышала:
— А мерзавец, между прочим, просто несчастный человек… — вздрогнув от неожиданности, Алёнка замерла:
— Что?! — выдавила она: всю дорогу девушка шла, не поднимая глаз от ступенек и чуть подсвечивая их экраном мобильного телефона. Посмотрев же вверх, туда, откуда послышался голос, она в свете уличных фонарей, попадающем в окно, с удивлением увидела Егора, сидящего на подоконнике.
Легко спрыгнув вниз, он спустился на несколько ступенек и, взяв Алёнку за руку, потащил её к двери квартиры, словно на буксире:
— В старину была такая казнь… — начал Егор поучительно — доверительным тоном, — Голого человека выводили на мороз и поливали водой, пока он не замерзал насмерть… Отсюда и пошло слово «мерзавец»…
— Как ты… — почти не слушая его, Алёнка обернулась и показала рукой на подоконник, где совсем недавно сидел Егор.
— Приехал следом за тобой, — просто ответил он, легко пожав плечами.
Они уже подошли к дверям Алёнкиной квартиры.
— Стой, подожди! — упёрлась Алёнка руками в грудь Егора.
— Ты разве не предложишь мне войти? Выпить с тобой чашку кофе? — ласково-елейным голосом проговорил Егор, заглядывая Алёнке в глаза.
Она заворожено кивнула, но тут же с силой толкнула Егора в грудь кулачками:
— Прекрати немедленно! — взвилась она, — Ты гипнотизируешь меня, что ли?! — девушка ловила себя на мысли о том, что соглашается с Егором, даже не понимая смысла его просьбы, и это по-настоящему пугало её…
— Нет, почему? Просто я замёрз, и… Чашка кофе не помешала бы мне сейчас… — Егор медленно надвигался с каждым словом на Алёнку, прижимая её к двери квартиры.
Когда двигаться было уже некуда, Егор чуть наклонился и прошептал ей в самое ухо:
— Или ты сейчас откроешь дверь, и мы войдём внутрь, или я тебя возьму прямо здесь… — губы почти коснулись её уха, и вдруг Алёнка ощутила, как Егор чуть прикусил мочку её уха.
Алёнка чувствовала едва сдерживаемую дрожь в теле Егора, это пугало и одновременно бешено заводило её саму.
Дрожащей рукой девушка попыталась достать ключи из сумочки, но Егор, прижимающий её к двери, и сильное волнение мешали девушке, и связка то и дело выскальзывала из рук, своим беспечным звоном словно насмехаясь над хозяйкой.
Егор нетерпеливо выхватил сумочку из рук девушки и, одним движением достав ключи, без труда открыл дверь. Легко подхватив девушку, он буквально внёс Алёнку в квартиру, плотно прикрыв за собой дверь и щёлкнув замком.
— Пожалуйста, перестань! — горячо зашептала Алёнка, — Нам нужно поговорить! — торопливо начала она, но Егор бесцеремонно перебил девушку:
— Все разговоры потом. Сначала я сделаю то, что давно хочу! — он с силой дёрнул блузку на Алёнке. Раздался треск лопнувшей ткани, и одна пуговка, сорвавшись с блузки, глухо застучала по полу…
Внезапно зазвонил телефон Егора. Оторвавшись от Алёнки, он поднял пиджак, который уже успел снять и скинуть прямо здесь, в коридоре, на пол.
Достав мобильник, резко ответил:
— Да! — он слушал абонента несколько мгновений, не перебивая, и также резко заговорил короткими, отрывочными фразами, — А без меня никак нельзя обойтись?! Хорошо. Да. Ничего. Я сказал: без меня — НИЧЕГО! — едва не прорычал он невидимому собеседнику и отключил связь.
Замерев на мгновение, и словно что-то решив, он наконец произнёс:
— Я должен уехать. Но… Мы обязательно закончим наш диалог, — Егор скользнул оценивающим взглядом по уже обнажённой, вздымающейся груди Алёнки и, проведя рукой по нежной коже её щеки, вышел из квартиры…
Утро понедельника было хмурым и по-осеннему серым. С самого рассвета моросил мелкий дождь, и если не смотреть из окна дома вниз, на зелёные пышные кроны деревьев, создавалась полная иллюзия наступившей уже поздней осени.
Алёнка собиралась на работу с таким явным безразличием и апатией, словно дождь моросил не за окном, а у неё в душе. Настроение у девушки было ниже плинтуса: Егор так и не приехал накануне ночью, и даже не перезвонил. Алёнка заснула глубокой ночью, до последнего надеясь, что Егор всё же вернётся к ней.
Прозвеневший будильник буквально вырвал её из тяжёлого, глубокого сна. И проснувшейся Алёнке хотелось сейчас лишь одного: забраться с ногами на диван, укутаться тёплым пледом и смотреть какой-нибудь сериал по телевизору, только никуда не выходить бы из дому и ни с кем не разговаривать. Состояние было, как в той поговорке — «поматросил и бросил». А принимая во внимание факт того, что, собственно, Егор её вовсе и не «матросил» — становилось ещё горше и обиднее…
Доехав до редакции и пройдя в свой отдел, Алёнка едва успела снять промокший плащ и раскрыть сушиться огромный свой яркий зонт, как к ней подлетела одна из сотрудниц:
— Алёнка, ну что ты, в самом деле! — затараторила она, широко раскрытыми глазами буравя девушку, — Главный рвёт и мечет — ищет тебя с раннего утра, а ты, как на грех, именно сегодня припоздала!!!
Алёнка безучастно выслушала молоденькую совсем девушку, успевшую уже отработать в редакции почти полгода и хорошо разбирающуюся в настроениях шефа, и спросила:
— А что такое, Милан?
— Ой, не знаю я! Беги скорее, он там… В общем, поторопись, ладно?
— Ладно, — тяжело вздохнув, Алёнка поправила сбившиеся от влажного воздуха пряди волос и, одёрнув блузку, прошла к кабинету главного редактора:
— Доброе утро, Пётр Михайлович… — проговорила она, едва переступив порог и проходя в кабинет.
— Утро добрым не бывает, — зло буркнул начальник, — Как это понимать?!
— Что именно? — искренне удивилась Алёнка.
— Я тебя не узнаю. Ты такие статьи выдавала — на пустом месте конфетку лепила! А что теперь?! — главный редактор стучал карандашом по рабочему столу с таким остервенением, что девушка подумала — вот-вот сломается или карандаш, или сам стол…
— А что теперь? — повторила Алёнка вопрос Главного, чувствуя, как вспотели вдруг её ладошки от напряжения и волнения.
— То есть ты не в курсе, что у нашего «золотого мальчика» в самом центре города под видом обычного ночного клуба процветал клуб извращенцев?!
Алёнка медленно осела на стоящий рядом с ней стул для посетителей и во все глаза уставилась на Главного, а тот продолжал свою яркую, эмоционально окрашенную речь:
