Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 201
Именно Свердлов вскоре стал вторым после Ленина (или же первым наравне с ним) человеком в государстве. Даже в его официальной, насквозь социалистической биографии проскальзывает упоминание о негласном договоре между Лениным и Свердловым: если с одним что-нибудь случится, второй принимает на себя всю полноту власти. Не факт, что это правда — но написано такое было, а подобные вещи просто так не пишутся…
«Четверка», впрочем, продержалась недолго. Весной 1918 года Сталин уехал на фронт, а Троцкий стал наркомом по военным и морским делам и занялся военным строительством. В первые послереволюционные годы у партии и, соответственно, у страны было два лидера, два кита, на которых держалось все, — Ленин и Свердлов.
Но не прошло и пяти лет, как положение изменилось, причем быстро и кардинально. В 1919 году умирает Свердлов. Этого никто не ждал — такой молодой! А в начале двадцатых тяжело заболевает Ленин. Уже к 1923 году становится ясно, что Ильич к работе больше не вернется. При должном уходе и лечении он, пожалуй, мог бы прожить еще несколько лет, но человек в таком состоянии — не работник. Оставшиеся «наверху» могли теперь рассчитывать только на себя.
В 1921 году Политбюро состояло из пяти человек. Поименно: Ленин, Сталин, Троцкий, Зиновьев и Каменев. Орган власти был тот еще, точно по Крылову: лебедь, рак и щука. Троцкий все рвался в облака — делать мировую революцию, еще какие-то проекты… Сталин упорно ковырялся в практических вопросах, а Зиновьев и Каменев тянули в ту воду, что толклась в ступе теоретических дискуссий. Только железная воля и авторитет Ленина могли привести эту компанию к хотя бы приблизительно единому знаменателю. И, когда Ленин заболел и отошел от дел, противоречия сразу стали антагонизмом, ибо, вдобавок ко всему, трое из четверых еще и претендовали на роль «наследника Ильича»: Зиновьев, Троцкий и Сталин.
Если подходить к делу формально-теоретически, то Зиновьев мог считаться «наследником номер один». Он играл ведущую роль в мировом коммунистическом движении, будучи председателем Коминтерна. Именно при нем эта безумная организация особенно активно занималась террором и подрывной деятельностью по всему миру. Не его стараниями это делалось, но простым смертным и даже рядовым коминтерновцам этого было знать не положено. Кроме того, Зиновьев ближе других стоял к вождю. В течение десяти лет он сопровождал Ленина, даже жил вместе с ним в шалаше в Разливе. То есть это был как бы российский «Энгельс» при российском «Марксе». А еще за его спиной маячила тень партийной организации «Северной коммуны», как называли в то время красный Петроград.
Но до роли первого лица Григорий Евсеевич явно недотягивал. В теории он был начетчиком, в жизни человеком слабым и даже внешне неприятным — толстый, с бабьим лицом, визгливым голосом и истеричным характером. Кроме того, он слишком запятнал себя предательской выходкой в октябре 1917 года, о чем все помнили, как помнили и о том, что Ленин тогда назвал их с Каменевым проститутками.
Правда, Зиновьев был как бы един в двух лицах: за его спиной стоял Каменев, действительно крупный интеллектуал. Но одного интеллекта для управления государством мало. Каменев тоже был слаб как человек и плох как организатор, да он и не стремился к власти, предпочитая позицию за спиной Зиновьева.
Очень колоритно о них вспоминал Молотов. Так, о Зиновьеве: «Он часто выступал. Любил выступать и умел это делать, срывая аплодисменты. В таких случаях они кажутся оратору большим фактором. А оказалось, что он не такой глубокий человек, как, скажем, Сталин или даже Каменев. Так сложилось, что в литературе имена Зиновьева и Каменева идут рядом. Но это совершенно разные люди, хотя Каменев идеологически накачивал Зиновьева. Зиновьев — писучий, говорливый, язык у него, как говорится, без костей. Каменев посолиднее, поглубже и оппортунист последовательный. Зиновьев пел, так сказать, на Каменева, поораторствует, бывало, очень революционно, а потом уже Каменев вступает в бой. Зиновьев был трусоват. Каменев — тот с характером. Он руководил фактически Зиновьевым. Но Зиновьев считался над Каменевым — тот его помощник, советчик. Зиновьев главный…»
Все ж таки едва ли как Зиновьев, так и Каменев действительно хотели быть на первых ролях в стране. Свое отношение к власти они уже достаточно хорошо показали в октябре 1917-го, перепугавшись насмерть, едва на горизонте замаячила тень возможности того, что большевики возьмут власть. Это были последовательные оппозиционеры, критики — зачем же им отказываться от такой удобной позиции, брать на себя ответственность и подставлять себя под огонь? Другое дело иметь почет, хорошее место, возможность сколько угодно печатать свои писания, участвовать в дискуссиях, наслаждаясь собственной гениальностью — и, упаси Марксе, никакой серьезной работы! Ну, и сидели бы себе тихо — кто бы их тронул! Но их подвела страсть к партийным интригам и дискуссиям.
Другая крупная сила в партии — московские большевики — группировалась вокруг Бухарина. Они перезнакомились и подружились еще в ходе революции 1905 года. Эта компания имела вполне определенные политические симпатии — неистребимую левизну. Именно они составили основу левого коммунизма и военной оппозиции в 1918–1919 годах. Они выступали за срыв Брестского мира — не из каких-либо шкурных соображений, а потому, что хотели развязать мировую войну и устроить из нее мировую революцию. Это было самое радикальное крыло в партии, и, как и любых радикалов, их было немного. А кроме того, у них не было лидера. Бухарин не в счет — он был очень слабовольным человеком и всегда состоял при ком-то, а когда жизнь требовала от него принятия самостоятельного решения, впадал в панику, начинал метаться из стороны в сторону и предавать своих более стойких соратников. (Позднее эти свойства он великолепно проявил в конце 20-х — начале 30-х годов). Этим отчасти, возможно, объясняется тот факт, что Сталин так и не привлек Бухарина к серьезной работе, хотя мог бы, и «любимец партии» состоял бы при Сталине, как при любой другой сильной фигуре. И говорлив, говорлив невероятно. Не зря язвительный Троцкий прозвал его «Коля Балаболкин», ох не зря…
Политически самой сильной фигурой, кроме Сталина, был Троцкий — наркомвоен, глава Красной Армии, «непобедимой и легендарной», только что выигравшей тяжелейшую войну против объединенной Европы. Знаменитую песню того времени «Белая армия, черный барон» мы знаем в переписанном виде, а первоначально там пелось:
Так пусть же Красная сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой!
С отрядом флотским товарищ Троцкий
Нас поведет в последний бой.
Казалось бы, не человек — прижизненный памятник самому себе. Однако имелись в его положении и существенные недостатки. Главным недостатком в положении Льва Давидовича был он сам, неповторимые особенности его светлой личности. Невероятно склочный по натуре, он умудрялся оскорбить, обидеть всех, с кем имел дело. Самовлюбленный эгоцентрист, он работал только на себя. Историк Дмитрий Волкогонов писал о нем: «Я не знаю ни одного русского революционера, который бы так много, подробно, красочно говорил о себе…» Наконец, была у него еще одна милая черта — он все время предавал: людей, которые были рядом, и дело, которому вроде бы служил…
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 201
