— Ты такой милый, — ласково произнесла Вика и обняла его, — Спасибо тебе…
— У меня никогда…, — всхлипывая, едва слышно произнёс Михаил, не поднимая головы, — …никогда не было женщины.
— Это легко исправить, лейтенант.
Он действительно был абсолютным неумёхой, но при этом, природа наделила его восхитительным членом, который, правда, от испуга в начале вообще отказался подчиняться своему хозяину. Это так расстроило и без того находящегося на грани помешательства Михаила, что он снова возжелал убежать.
— Ты всегда так решаешь свои проблемы? — произнесла Вика, усаживаясь сверху, так чтобы ему было хорошо видно её обнажённое тело. — Посмотри на меня.
— Мне стыдно… Что я не могу… Что он…
— Считай до тридцати, — тихо сказала она, скользя вниз по его ногам, — Как-будто ты наркоз вдыхаешь. Только глаза не закрывай. Смотри…
Вика нежно сжала пальчиками вяло лежащий член, который и в расслабленном виде был вполне приличных размеров, оттянула вниз шкурку и краешком языка лизнула обнажившуюся головку. Дрожь пробежала по телу Михаила, всё сжалось внутри, дыхание стало прерывистым, захотелось закрыть глаза, чтобы не видеть предстоящего позора, но случилось то, о чем он уже и не мечтал — член начал медленно наполняться силой и уже через несколько секунд, после того, как оказался во власти Викиных губ, был твёрже камня. Она старалась быть аккуратной, и слишком не усердствовала, чтобы не случился внезапный казус. Знает она этих девственников, зальют спермой по самые гланды, а потом оправдываются, мол, не смог сдержаться, опыта мало. Нужно приучать к порядку с самого первого раза. Хотя, будет ли второй раз, вот вопрос.
Ну а пока, всё шло хорошо, Вика любовалась и наслаждалась своим новым трофеем, ей было приятно осознавать, что эта красота ещё не была осквернена какой-нибудь продажной вагиной, а подвергалась только самоистязанию. Приятным был ещё и тот факт, что ей ещё ни разу, с тех пор, как она начала овладевать искусством плотской любви, не попадался член таких внушительных размеров, в два её кулачка и торчащей сверху головкой. Поэтому Вика решила преподнести подарок своему новому другу, и сделать всё так, чтобы он кончил, как настоящий мужчина, а не как перепуганный мальчишка. Почувствовав приближение конца, она крепко сжала его яички, да так, что Михаил аж ойкнул, после чего улеглась рядом и укрылась одеялом.
— Было больно, — обижено произнёс он.
— Потом спасибо скажешь. А пока отдохни немного.
Михаил перевёл взгляд на стремительно увядающий член.
— Не бойся, — успокоила Вика, — он не подведёт, обещаю, а пока давай поболтаем.
— О чем? У меня в голове такая каша сейчас.
— Вот скажи мне, лейтенант, как получилось так, что ты дожил до… А сколько тебе лет, кстати?
— Двадцать пять будет.
— Как получилось так, что ты дожил до двадцати пяти лет, и имея в арсенале такое внушительное и весьма симпатичное достоинство, не переспал ни с одной женщиной? Ты не обманываешь меня? Может просто у тебя тактика такая, брать баб на жалось?
— Нет никакой тактики, — пробурчал Михаил, — мне с девчонками ещё со школы не везло, а потом школа милиции, служба…
— И тёмными угрюмыми вечерами, ты мучил своего красавца, выдавливая из него капельки наслаждения.
— Красиво у тебя получается, просто как у поэта.
— А потом на твоём пути возникла порочная принцесса и мир перевернулся.
— Перевернулся, — вздохнул он.
— И вот принцесса, которую ты спас от смерти лежит с тобой в постели, голая и доступная…
В этот момент Михаил не выдержал, отбросил в сторону одеяло и принялся осыпать поцелуями Вику. Он целовал её губы, глаза, щеки, она отвечала, и с каждой секундой, угасшая было страсть, начала возвращаться. Вылетели из головы образы мерзких человечков, пришедших отбирать её квартиру, ушла куда-то боль от утраты мамы и бабушки, растаяли ангелы смерти, уже держащие её за руки и увлекающие в белую даль. Страсть вернулась, вернулось желание жить и наслаждаться жизнью, и все благодаря этому парню, такому глупому, такому беспомощному и такому милому. И он получит всё то, что заслужил и даже больше.
Она решила перейти в его власть, пусть вначале сделает то, о чем мечтал, а уж вторая попытка будет полностью за ней. А напридумывалось за годы, наверное, много. Одно можно было с уверенностью сказать — целовался Михаил фантастично. Непонятно, где и как он этому научился. Его губы и язык были такими чувственными и такими нежными, что Вике хотелось, чтобы они как можно быстрее оказались совсем в другом месте, которое уже горело огнём и источало влагу.
Члену уже не понадобились никакие дополнительные действия, он бодро торчал, то и дело касаясь её живота и бёдер. Улучив момент, Вика слегка расставила ножки и ловким движением, захватила его в плен. Словно не понимая, что произошло, он по метался вверх-вниз и оказавшись у самого жерла, замер…, и через мгновение с наслаждением погрузился в его раскалённую пучину. Его головка вошла так глубоко, что коснулась самого дна, и это было впервые, такого Вика ещё не испытывала, когда член заполнял все пространство внутри. Она инстинктивно начала делать круговые движения бёдрами, выискивая наиболее чувствительные места и крепко сжала мышцы влагалища, а когда расслабила их, то почувствовала, как тёплый поток обжёг все внутри. Было приятно, но оргазм, к которым Вика привыкла и без которых секс не считался сексом, не случился, видимо ещё рано, подумала она, поцеловала, обмякшего от удовольствия Михаила, и уютно устроившись на его плече, моментально уснула.
ГЛАВА 22
Полгода в учебке пролетели незаметно. Скучать и грустить было просто некогда. От постоянной беготни и издевательств сержантов все уставали так, что любая минута наедине с собой считалась великим благом. А самым счастливым днём была суббота, когда почтальон приносил письма. Везло, конечно же, не всем, кого-то обманули, кого-то забыли, кого-то бросили, кому-то вообще не писали. Особо ранимые вешались в туалете, узнав, что жена трахается с другом, оставшимся на гражданке, или засаживали себе пулю с глотку, прочитав в карауле прощальное послание от любимой, которая решила больше не ждать его. Валерка был из тех, кому завидовали и одновременно с этим ненавидели, поскольку он каждую неделю получал два письма, одно от родителей, а второе от Вики. Она не обманула, писала регулярно. Да, в её письмах не было чего-то такого, от чего сжималось бы сердце, они не давали надежды на будущее, но они были, согревали, иногда даже возбуждали, особенно когда исписанный красивым почерком листок сохранял аромат её духов. Валерка старался соответствовать игре, в которую они договорились играть, и не выплёскивал на бумагу все свои чувства, он прятал их между строк.
Но самым главным страхом было ожидание отправки в регулярные части, ведь вероятность попасть в Афган оставалась очень велика. Многие хорохорились, прикидываясь пофигистами и любителями пострелять боевыми, но на самом деле боялись, как и все остальные. Известие о том, что война закончилась, пришло совсем неожиданно, и было встречено приступом повсеместного помешательства от радости, что не придётся умирать за честь Родины в борьбе с душманами, и с ещё большей радостью было встречено сообщение о том, что почти все выпускники учебки, в которой служил Валерка, пополнят контингент советских войск в Восточной Европе. Так он оказался в Венгрии, в полку, где заместителем начальника политотдела был подполковник Тимофеев, у которого много лет подряд была одна очень важная задача — после ухода на дембель художника политотдела, находить другого из числа вновь прибывших.
