поэт возвращался в течение нескольких лет! Да для него каждый хвостик иероглифа важен, каждая перекладинка! Ведь Басё знал будущее, и знал, что его слова бессмертны.
«Всякий может создать дневник, отмечая: „Сегодня с утра шел дождь, после полудня развиднелось…“, „здесь растет сосна, там протекает такая-то река…“ – писал Басё в „Рукописи из дорожного сундучка“. – Но если в твоем восприятии нет неповторимости и новизны, то лучше молчи! И все ж увиденное по дороге невольно запечатлевается в сердце… И ты собираешь в единую картину случаи, встречи, пейзажи, тяготы и невзгоды пути, видя в этом прекрасный способ уподобиться облакам и подчинить себя воле ветра. Однако в любом случае, – прозорливо замечает он, – люди, примут твои записки за бормотание пьяного или невнятные речи спящего».
Глава 21
«Чай хорош! и вино хорошо!..»
Одна только мера была у него – для жизни и для искусства: поэзия это или не поэзия. Так он и заявлял, если что не так: «Это не поэзия». И все дела.
Знаменитый на всю страну Мастер хайкай, звезда, все с восторгом принимали его, гордились, что Басё остановился на ночлег именно тут. А все равно он должен был платить хозяевам постоялых дворов, тем, кто снабжал его лошадьми, расплачиваться за еду и лечение, короче – деньги заботили Басё в пути не меньше, чем моего Лёню. Но в путевом дневнике – ни звука о деньгах. Это не поэзия.
Зато он с удовольствием вспоминает историю, как к отшельнику приехал император и, остановившись у ворот его дома, спросил:
– Учитель, здоровы ли вы?
Тот вышел к нему в простом платье и ответил:
– Я безнадежно болен ключами и скалами окрестных мест, я хронически болен здешними туманами и дымкой.
Ну, что за люди, а? Что это были за люди? Как они мне симпатичны, прямо родные до невозможности, хоть и японцы, и многих давно нет на свете.
Чтобы Басё не заблудился, крестьянин дал ему лошадь и сказал:
– Она вас выведет на дорогу, а потом отошлите ее обратно. Она сама вернется домой, – вывел под уздцы лошадь и вдруг попросил:
– Напишите мне стихи.
«Что за изысканная просьба?» – подумал Басё и тут же сочинил для него:
НаискосокЧерез поле ведем коня.Кукушка.«Если посмотришь успокоенным взглядом, – записывал в дневнике Басё, – увидишь – любой вещи присуще то, на что она способна, различишь голоса гусениц и шелест осеннего ветра».
Он идет, и все волнует его – плавучие гнезда уток в разливе майских дождей, первый ледок на хризантемах, как стучат деревянные подошвы по морозным доскам моста или бегут осенние ручьи с крыши вдоль осиных гнезд… «Как сельдерей хорош!..» вдруг восклицает он.