Это делало их легкой добычей для мертвецов. И чем больше людей было укушено, тем больше все это походило на настоящий ад. Моя коллега Терри, которую я хорошо знал, схватила меня за рукав и оттащила прочь за секунду до того, как один зомби чуть не укусил и меня, а затем толкнула в боковой коридор, ведущий к парковке, приказав сесть в машину и завести мотор. Потом повернулась и отправилась вытаскивать остальных. — Он вздохнул. — Больше я ее не видел. До меня доносились только звуки выстрелов и стоны покойников.
— Там это все и началось? — спросил Бенни.
Художник пожал плечами.
— Я так не думаю. От года к году ты говоришь с людьми и слышишь сотни историй о том, как все началось. Но знаешь, что я на самом деле думаю?
Бенни помотал головой.
— Я думаю, это не так уж важно. Все уже произошло. Мертвецы восстали, а мы пали. Мы проиграли войну и потеряли наш мир. Конец истории. Как именно это случилось ни для кого больше не имеет значения. Малыш, мы находимся на пороге конца света. Он прямо по ту сторону этого огромного забора. «Гниль и руины» — реальный мир. Наш город есть не что иное, как последняя частичка человеческих грез, и мы застряли здесь до тех пор, пока не вымрем.
— Вы всегда такой депрессивный или это из-за того дерьма в кофе?
Склонив голову набок, Саккетто пялился на Бенни секунд десять, пока его губы медленно не растянулись в улыбке.
— Деликатность у тебя не в чести, ни так ли, парень?
— Не в этом дело, — ответил Бенни, — просто мне всего пятнадцать, и я верю в безумную идею, что, возможно, у меня впереди еще целая жизнь. И не понимаю, как факт того, что миру конец и это уже эпилог, поможет мне почувствовать себя лучше.
Саккетто усмехнулся:
— А ты умнее, чем я думал. Может, мне и правда стоит взять тебя на работу.
— Меня это больше не интересует. Я только хочу узнать о Потерянной Девушке.
— А я все брожу вокруг да около главного пункта, да?
Бенни повел плечами, как бы говоря «в самую точку».
— Хорошо-хорошо. Короче говоря, я сломя голову понесся из адского мегаполиса.
— Мегаполиса?
— Из Лос-Анджелеса. Больше из полицейского участка никто не выбрался… По крайней мере, ни один живой человек. Я просидел в машине минут десять, пока не увидел еле волочившего ноги сержанта. Его лицо было измазано кровью, и он что-то нес в руках. Я думаю, это была нога. Он откусывал от нее куски. Я еле успел высунуться в окно, когда меня вырвало. Резко сдав назад и вывернув руль, я дал газу так, что спалил половину резины на колесе, уносясь оттуда. Бак оказался заправлен газом на три четверти, и машина была небольшая, поэтому я гнал довольно быстро. Даже сейчас я не смог бы описать, каким маршрутом выбирался из города. На улицах уже творилось безумие, но мне все же удалось чудом миновать пробки, которые полностью перекрыли движение. Позже кто-то рассказал мне, что тысячи людей в машинах были попросту пойманы в ловушку на этих заблокированных улицах, а мертвецы подходили и… Ну, что-то вроде шведского стола. — Он помотал головой, сделал глоток кофе и продолжил. — Я проехал под колонной вертолетов, строем направлявшихся к центру города. Должно быть, целая сотня вертушек. Даже с закрытыми окнами сквозь звуки работающих винтов, мне было слышно, как они открыли огонь по городу. Когда бак в машине опустел, я даже удивился. Был потрясен. Похоже, я ни разу не посмотрел на датчик топлива. Тогда я перешел на бег. Добежал до сельского домика и там наткнулся на людей, таких же беженцев. Изначально нас набралось пятнадцать человек. Было около полуночи. К рассвету осталось семеро. Один был укушен, понимаешь, а мы все еще не видели связи между укусами и тем, что происходило. Для нас они не являлись восставшими из мертвых. Мы предполагали, что какой-то вирус сводит людей с ума и заставляет творить такие зверства.
У некоторых были мобильные телефоны, но все, кому мы звонили, понимали не больше нашего. А телефонные линии правительственных учреждений и полиции оказывались либо с помехами, либо полностью отключенными. Однако люди не оставляли попыток. Мы все пребывали в состоянии уверенности, что наши маленькие телефоны и карманные компьютеры будут всегда держать нас на связи, что они всегда останутся этаким проводником к решению проблемы. Я подозреваю, ты даже не представляешь, что это за устройства такие, да и не важно. В конце концов, батареи у них сели, и, как ты и сам уже знаешь, помощь не пришла. Каждый был погружен в такой же хаос.
На рассвете группа отстрельщиков двинулась через ту территорию и начала зачистку зомби. Мы решили, что все закончилось, что каким-то образом хорошие парни взяли верх. И двинулись в противоположную сторону, полагая, что направляемся к безопасности и порядку. Мы не преодолели и двух километров, когда наткнулись на них, движущихся стеной.
— Зомы?
— Да. Наверно, тысяч десять или пятнадцать. Одному лишь богу известно, откуда они взялись. Из какого-нибудь города или поселка… или, быть может, изначально они двинулись небольшой группой, а потом к ним подтянулись остальные, ведь зомы следуют за движением. Не знаю, да и плевать на это. Мы продолжали бежать, не оставляя попыток укрыться, но они чуяли нас. Или слышали. И не останавливались. Мы встречали еще людей, и вот нас насчитывалась уже почти сотня. Но, как я уже говорил, их были тысячи. Тысячи. Они окружили нас и наступали со всех сторон, а мы погибали. Я находился в центре толпы. Это и была единственная причина, по которой мне удалось выжить. Мертвецы утаскивали людей, находившихся с краю, и каждую сотню метров мы теряли по паре человек. Конечно, мы были куда быстрее и сильнее в схватке один на один. Но у нас не было свободной дороги, чтобы бежать вперед. Наконец, мы оказались в деревушке с виноградником неподалеку.
К тому моменту нас осталось человек двадцать пять, плюс-минус. Мы вооружились всем, что смогли найти: камнями, палками, фермерскими инструментами. Пару человек нашли ружья, но они вышли из строя давным-давно. Через деревню бежал ручей, и мы повсюду расплескали воду. Это помогло. Я думаю, они потеряли наш след, или их сбил с толку шум водного потока. Те из нас, кто пересек речку там, где вода рассекалась о камни — где было шумно — ушли от погони. Таким образом, семеро оказались в безопасности. Я, четверо мужчин и женщина с дочкой. Хотя, женщина… Она была беременна, и до назначенного срока родов оставалось два дня. Двое мужчин поддерживали ее за руки, помогая бежать. А я нес малышку. Мы бежали и бежали, даже несмотря на то что старшей дочке исполнилось всего два года… когда я пробежал всего километр, мне начало казаться, что она весит полсотни килограммов. — На мгновение он умолк, и Бенни увидел, как по лицу художника пробежала тень. — Я никогда не был силачом, Бен. Ни физически, ни… Ладно, давай просто скажем, что не каждый обладает такой же силой, как твой брат.
Вдруг его лицо осунулось, стало серым и болезненным на вид. Художник резко постарел. Осушив чашку одним глотком, он повернулся и тоскливо уставился на бутылку виски, стоящую возле раковины, но не двинулся с места.
