Значит, она должна отказаться от того, чего больше всего желала? Чтобы Ксандрос был каждую ночь в ее постели и доставлял ей удовольствие, о котором можно только мечтать. Это опасное искушение. Слишком опасное, чтобы думать о нем всерьез.
Если она позволит ему завладеть ее телом, не будет ли это значить, что она снова станет прежней Ребеккой? Той, которая смотрела Ксандросу в рот, пытаясь угадать его настроение? Нет, такого в ее жизни больше не повторится. Когда она так вела себя, он не уважал ее, да она и сама перестала себя уважать. Захочет ли кто-то в здравом уме снова вернуться к таким отношениям?
Можно, конечно, сделать вид, что секс — это просто секс и она не любит его. Притвориться, что она не переживает. Но это неправда. Она никогда не переставала любить его и не хотела всю жизнь прожить во вранье. Какой пример она подаст Алексиусу и Андреасу?
Тогда скажи ему, кричал ее внутренний голос. Перестань играть в глупые игры. Ксандрос умный мужчина, он поймет то, что ты ему скажешь. Ему придется.
— Прошлая ночь...
— Ах да, прошлая ночь, — повторил он за ней. — Итак, прошлая ночь...
Каким-то образом она умудрилась сохранить на лице улыбку. Слегка равнодушную, но так надо было.
— ...была ошибкой, — закончила она.
Ксандрос прищурился.
— Ошибкой?
— Да. И это не должно больше повториться. — Ребекка буквально заставляла себя произносить слова. — Ксандрос, мы не можем продолжать спать вместе!
Первой его мыслью было сказать, что вот как раз просто спать он с ней не сможет, но потом вдруг понял, что она имела в виду. Женщины никогда не отказывали ему, а Ребекка всегда была такой податливой в его руках. Но что-то в ее голубых глазах дало ему понять, что она не шутит. Она действительно так думает.
Ксандрос поджал губы. Она не может говорить серьезно!
Желание охватило его, и он хотел коснуться ее руки, зная, что одно его прикосновение способно сбить ее с толку. Но гордость не позволила ему. Она думает, что он будет умолять ее? Он? Умолять? Его губы скривились в усмешке. Что ж, он на время отдалится от нее и посмотрит, насколько ее хватит. Очень скоро именно она будет умолять его заняться с ней любовью!
Дни проходили, и Ксандрос видел, что Ребекка не умоляет его, не делает никаких намеков. Он вдруг поймал себя на мысли, что первый раз попал в такую странную ситуацию. Она была безупречно вежлива и мила с ним. Оставалась такой же безупречной матерью. Смотрела новости, а потом обсуждала их с ним. Если бы он принимал ее на работу, то был бы впечатлен. Но он не принимал ее на работу. Он хотел вернуть ее в свою постель!
— Ребекка, — начал он разговор однажды за завтраком перед тем, как поехать в греческое посольство. Он обещал послу, что придумает дизайн нового здания библиотеки.
Ребекка подняла на него глаза от тарелки. На нем был светлый костюм, а на волосах еще поблескивали капли воды. Его оливковая кожа светилась здоровьем и энергией. Он был таким привлекательным...
— Да, Ксандрос?
— Так дальше не может продолжаться!
Она отставила тарелку.
— Что именно?
— Не строй из себя невинность, дорогуша! — Он поставил чашку с кофе на блюдце так, что фарфор предательски зазвенел. — Может, это такая игра? Ты проверяешь, насколько меня хватит? Ждешь, когда мое желание обладать тобой доведет меня до сумасшествия?
Ребекка сглотнула. У нее тряслись руки, и она молилась, чтобы он этого не заметил. Она должна быть сильной и уверенной в своем решении. Ей это необходимо.
— Я ни во что с тобой не играю, Ксандрос, — искренне ответила она. — Я тебе уже говорила, какими, по моему мнению, должны быть наши отношения. И свое мнение менять не буду, — она пожала плечами. — Мне жаль.
Ксандрос хотел с силой стукнуть кулаком по столу и сказать ей, что ни черта ей не жаль! И что ей вообще не должно быть жаль, потому что эту ситуацию можно в любой момент исправить. Но он видел ее спокойный и равнодушный взгляд и с тяжелым сердцем понял, что все очень серьезно.
Весь день он не мог сконцентрироваться, думал только о ней. Весьма странно для него. Он даже несколько раз просил посла повторить только что сказанное. Он даже остался равнодушным к тому, как секретарша закидывала ногу на ногу, демонстрируя шелковые чулки. На его лице отразилось такое отвращение, что девушка тут же поправила юбку.
Вечером он ужинал с другом, который прилетел из Нью-Йорка, но и в его компании Ксандрос не мог расслабиться. Все гадал, спросит ли его Ребекка, где он был весь день и вечер, но, к его удивлению, а потом и к ярости, она этого не сделала.
Он поднялся наверх в детскую и обнаружил Ребекку там. Она мило болтала с одной из нянь и широко улыбнулась ему, когда он вошел. Его лицо было темнее тучи, он немного расслабился только тогда, когда взял на руки Андреаса.
Но когда он встретился со взглядом ее голубых глаз, то вдруг понял, что не сможет отступиться от нее. Страх сковал его сердце. Да-да! Страх. Давно забытое и похороненное в прошлом чувство.
Следующие две ночи он спал едва ли по полчаса — каждый раз вскакивал с кровати и шел к Ребекке. И каждый раз замирал у ее двери, не в силах взяться за ручку. Он понимал, что это будет неправильно — прийти к ней вот так под покровом ночи. И соблазнить ее, когда ее тело такое теплое и податливое во сне.
На третий день он работал в своем кабинете и ждал наиболее подходящего момента. Благодаря своей профессии он умел это делать. Две няни, которых он нанял в помощь Ребекке, утром забрали обоих детей на прогулку.
Ксандрос стоял у окна и провожал их задумчивым взглядом, а потом пошел искать Ребекку. В горле у него встал ком, а пульс участился, когда он зашел к ней в комнату. Она наклеивала фотографии в детский альбом, но отложила его, когда он появился.
— П-привет, Ксандрос, — запинаясь, сказала она. Выражение его лица было настолько мрачным, что у нее бешено забилось сердце. Вот сейчас случится то, чего она больше всего боялась. Он скажет, что больше так жить не может. Что найдет женщину, которая с радостью пустит его в свои объятия, если только он уже никого не нашел. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Я тебе нужна?
Молчание.
— Я так больше не могу!
У нее помутился взгляд, а пальцы вцепились в край стола.
— Не можешь? — она понимающе кивнула. — Конечно, не можешь.
— Ни один здоровый мужчина долго так не выдержит, — сказал Ксандрос и скользнул взглядом по ее стройному телу в скромном белом платье. Интересно, что у нее под ним...— И поэтому я предлагаю тебе свободу.
Этого она боялась больше всего.
— Свободу, — с болью в голосе повторила она.
Ксандрос кивнул.
— Я перепишу дом на тебя. Или куплю тебе другой, если ты захочешь. Также я буду пожизненно содержать тебя, чтобы ты могла вырастить мальчиков, не думая о деньгах, — он усмехнулся. — Это, конечно, будет щедрое содержание.
