наследие, затаптывают следы советской культуры, созданной их дедами и отцами умом, трудом, потом, талантом и кровью. Старую грамотность «новые славяне» извели, но память о высокой древней культуре Руси всё-таки осталась повсеместно в фольклоре, былинах, народном рукоделии, даже в речи и быту самых глухих деревень, до которых не дотянулась губительная рука цивилизации.
Новую письменность при князе «Владимире-Василии» осваивали уже относительно немногие люди, бояре, старшие прислужники, для чего она, собственно, и понадобилась. До народа её не допустили, неграмотных легче поработить, после чего равноправных превратили в бесправных. Людей вольных (как былинные богатыри Вольга Всеславьевич и Микула Селянинович) опустили до смердов, рабов божьих, княжеских, боярских. При усилении государства в жертву были принесены, как водится, вольности народные. Получается, что и при князе Владимире история не была свободна от давления идеологии. Без идеологии не объяснить необходимости и правомочности перемен. Потому появление идеологии восходит к временам возникновения самой первой земной власти, пожалуй, временам доисторическим, и ни одна муза столько не лжёт, как злосчастная Клио — муза истории, перегруженная и задавленная нестыковками и противоречиями. Бедная история всегда испытывает идеологическое и психологическое давление, значит, и не вполне правдива.
Но историческая безграмотность стократ опаснее грамотности. Вспомним, что, к примеру, недообразованные черносотенцы при царизме устраивали еврейские погромы за то, что «они распяли нашего Христа». Если они и правы, то только в отношении слова «нашего». Многие так и полагают, что Иисус Христос, Сын Человеческий, Богочеловек, на земле был арамеем, иудеем, назареем, даже евреем. Что только ни говорят, ни плетут о Нём, не понимая смысла древних слов! О-о-ой, тёмные! Однако во времена Христа нации евреев исторически ещё не было, потому, пожалуй, что не возникло нужды для определения, что такое «нация». Хватало общего обозначения людской массы, но не всегда оно было и самоназванием народа: греки (эллины), персы, сарматы, аланы, скифы, славяне, угры, булгары. Понятие нации стало осознаваться лишь с наступлением Нового времени, когда снизилось влияние церкви, для которой важнее, по Христову завету, была принадлежность к своей вере, своему вероисповеданию, чем племенная принадлежность. Понятие нации, национальности, едва возникнув, немедленно породило и национализм. Таковы люди!..
Однако Иисус Христос не призывал к отмщению за своё Распятие недообразованными язычниками-современниками, которые жили себе, как ни странно, в культурной среде, доставшейся от «античности», и варварами, а тем более, животными, себя, конечно, не считали. Уж вернее христолюбивых и крещёных черносотенцев уподобить варварам и животным, которых святое крещение так людьми и не сделало. Во все времена варваров и животных не только среди христиан хватало. Не перевелись они и сегодня, история даже новейшего времени тому яркое подтверждение, иногда трагическое. Золотой Век, о каком напоминает наше коллективное бессознательное, был и закончился явно до возникновения христианства. Потому Христос и дал забывчивым свои моральные заповеди.
Но уже и христиане до наших дней не прекратили терзать и убивать и друг друга, и инаковерующих. Не виновата в этом человеколюбивая идея Христа. Вина и беда тех, кто до Христовой любви не дорос. Точнее, кому не дали до братской любви дорасти, а сами они дорасти не додумались, стремясь за материальным благополучием. Стало быть, не в содержании и не в названии исповедуемой религии причина скотского состояния психики человекоподобных, скорее, в том, что они не следуют моральным принципам религии, сколько и как ни призывает к любви меж братьями церковь. Наша беда в том, что мы настолько привыкли жить, утопая во лжи, что ложь нас даже не настораживает. От властных высот «до самых до окраин» отвергнуты моральные критерии. Что нам до губительной лжи? Безо лжи нам некомфортно. Бездумно, как домашняя скотина, заглатываем всё, что нам неустанно намешивают, настряпывают и подсовывают, пережёвываем круглосуточную жвачку, не испытывая ни гнева, ни сожаления. Зато всем благополучно и комфортно.
Нет смысла обсуждать национальность Христа, которой исторически ещё не было. Недостаточно знать, на каком языке разговаривал Христос. Вероятно, на разных. Поскольку во многих местностях, например, у наших предков славян, единообразно принято было на службе пользоваться одним языком, дома — другим, в бою — третьим. Так что, язык не для всякого времени показатель и племенной принадлежности. Культуры не национальные, а народные, были полиязычными. О том, к какому народу принадлежал Иисус Христос, будучи, согласно Евангелию от Матфея, сыном Давидовым, сыном Авраамовым, то есть происходил из рода Давидова, который стал царём, многими почитаемым до сего времени, как и праотец Авраам, можно предположить, с учётом открывающихся широкой публике забытых и утаиваемых знаний, мне думается, следующее: разумеется, Христос принадлежал к народу, имеющему самое непосредственное отношение к единственной Империи времени и места происходивших величайших событий, повлиявших на мировую историю, к Византии, населённой разными народами, Второму Риму.
Более того, Иисус Христос из царского рода Давидова принадлежал к царской, или императорской византийской династии, и, будучи действительным её членом, имел совершенно определённые, законные права.
Надо знать, что понятие «плотник» в то время в подвластных Византии землях означало не только «ремесленник с пилой, долотом, буравом и рубанком», но ещё и «учитель высших, тайных знаний», то есть высокопосвящённый хранитель знаний, высший жрец, каким и был Иосиф, глава Святого Семейства, в котором произошло Рождество Христово. Таким же высокопосвящённым был и Захария, отец Иоанна Крестителя, поскольку человек неграмотный не понял бы сообщения явившегося Ангела о предстоящем рождении Иоанна с предназначенной ему Богом высокой миссией. Грамотный, но уже пожилой Захария всё-таки не поверил Ангелу, что может родить с пожилой женой сына. Как не поняла бы Благовестия о предстоящем Рождестве Иисуса и Дева Мария, будь она неграмотной простушкой. Креститель Иоанн Христу приходился дядей, принадлежал к той же царской византийской династии. Хотя царь, и не только Пётр Великий, сняв «порфиры», мог и плотничать, и строить, и писать, и чертить, заслуживая всенародное уважение и нарастающие ревность, ожесточение и злобу отечественного боярства из-за проводимых царём-тружеником реформ. «Плотники» времён Христа, в этом смысле, являлись предтечей «вольных», или «свободных каменщиков», будущих масонов, высокопосвящёнными хранителями древних тайных знаний, прямыми потомками египетских высших жрецов из самого Первого Рима, Александрии Египетской.
Кто стал бы слушать Христа, являйся он сыном простого, неграмотного плотника, от которого можно выучиться только ремеслу?
Будучи царского рода, Иосиф, естественно, мог жениться не на простолюдинке, а лишь на равной себе, Марии, принадлежавшей тоже к царскому роду, хотя их династическая ветвь не пребывала в столице Империи и в то время не правила. В таком свете понятной становится жестокая логика царствовавшего Ирода,
