Далее последовали проволочки, связанные с оформлением допуска Малахова к гостайне с высшим грифом секретности и другими формальностями. А затем профессора вывезли в засекреченный учебно-тренировочный лагерь под Тулой, на первый взгляд напомнивший Малахову какой-то санаторий.
– Валентиныч – нормальный мужик, – говорил Громов, когда они вдвоем шли по коридору административного корпуса. – Адекватный, без пули в голове, что называется.
– Главное, чтобы не без царя.
Они подошли к двери без таблички. Эдуард Евгеньевич постучался, заглянул в помещение.
– Валентиныч, привет! Свободен сейчас?
Обернувшись, Громов подал знак. Поправив очки, Малахов прошел следом за другом.
Они оказались в просторном, хорошо освещенном кабинете с традиционной мебелью госучреждений. Из-за широкого стола навстречу им бодро выскочил поджарый мужчина средних лет.
Он был в темных брюках и белой рубашке с аккуратно повязанным галстуком. Черные глаза мужчины щедро излучали энергию и обаяние.
– Эдик, ты как раз вовремя! – звонким голосом заявил Артур Валентинович, сияя белыми зубами. – Только что созванивался с твоим руководством. Зеленый свет получен. С сегодняшнего дня ты – в команде. Все документы согласованы и подписаны. Добро пожаловать на борт, дружище!
– Давно пора. – Громов и Волжанский обменялись энергичными рукопожатиями. – Бюрократы тормозят прогресс. А вот, собственно, и Владимир Малахов, о котором я рассказывал.
Волжанский повернулся к психологу.
– Владимир Данилович, очень рад наконец-то встретиться с вами лично! Слышал о вас много хорошего – и не только от Эдуарда. Я уверен, вместе мы совершим не одно открытие!
– Спасибо, рад вашему оптимизму, – сдержанно произнес Малахов и протянул ладонь.
Волжанский поднял руки, продолжая широко улыбаться.
– Простите мне мою дикость, Владимир Данилович, но пожать вам руку я не смогу. Боюсь, моя голова хранит слишком много государственных секретов, доверить которые кому-либо еще я не вправе. Очень прошу вас не обижаться, в этом нет абсолютно ничего личного.
– Только бизнес, – подсказал Малахов.
– Боже, этот фильм пора запрещать, – усмехнулся Волжанский и сделал приглашающий жест. – Прошу вас, присаживайтесь. Думаю, нам есть что обсудить.
Хозяин кабинета сел за свой стол, гости – в кресла напротив.
– Итак… ох, ну и бардак у меня здесь! – Волжанский зашелестел кипой разбросанных бумаг. – Стараюсь воспринимать это как творческий беспорядок.
Закончив наводить марафет, он сложил руки на столе, внимательно посмотрел на Малахова.
– Владимир Данилович, будьте добры, расскажите мне о ваших способностях.
Мгновение Малахов молча смотрел на руководителя проекта. Бросил неопределенный взгляд на друга.
– Что именно вас интересует?
– Не могли бы вы объяснить динамику своего дара? Что происходит, когда вы касаетесь другого человека? Вы что-то видите, слышите, чувствуете?
Малахов не торопился с ответом.
– Вы меня извините, Владимир Данилович, что я – с корабля на бал. Не люблю терять время зря и предпочитаю сразу переходить к делу. Я навел о вас справки. Оказывается, однажды вы уже принимали участие в подобном проекте. Правда, в качестве непосредственного участника.
– Так, ну-ка погоди! – поднял палец полковник Громов. – Ты не говорил, что будешь копаться в его грязном белье.
– Это факт биографии Владимира Даниловича. Я что, должен был закрыть на него глаза?
– Данные строго засекречены, – спокойно заметил Малахов.
– У меня есть допуск ко всем архивам по этому направлению.
– Он хотел сказать, что ты не найдешь такие материалы, прогуливаясь по коридорам Лубянки, – не отступал Громов. – Ты целенаправленно тянул за веревочку.
– Господа, я не первый год вращаюсь на этой кухне. – Волжанский хмыкнул. – По правде говоря – с самого первого года службы в органах госбезопасности. И наш специфичный мир паранормального слишком мал, чтобы участник проекта «Псион» бесследно затерялся в толпе. Ведь так, Владимир Данилович? – Он мельком глянул в файл. – Как я понял из документов, в отличие от других аналогичных проектов, «Псион» не преследовал никаких научно-исследовательских целей. Команда участников была чистой воды боевой единицей. Я прав?
– Все – там. – Малахов кивнул на бумаги.
– Цель проекта «Псион» заключалась в создании и подготовке группы психокинетиков для выполнения особых правительственных задач. Эксперты отобрали пятерых, на тот момент сильнейших экстрасенсов, в число которых входили и вы. Правда, я не нашел задокументированных сведений о проводимых отрядом операциях. Не поможете восполнить этот пробел?
– Вы справитесь и без моей помощи, – кивнул Малахов.
– Отряд просуществовал недолго. Записи обрываются менее чем через три года после инициации. Мне остается только гадать, что же натворила пятерка экстрасенсов за это время. Однако итог вашей деятельности весьма печален: двое членов отряда погибли, один пропал без вести. В здравии остались лишь вы и… ваша супруга.
– Спасибо, что уделили мне время. – Малахов поднялся из кресла. – Всего хорошего.
Он уверенно направился к выходу.
– Владимир Данилович, постойте!
Волжанский выскочил из-за стола, преградил дорогу.
– Знаете, чем был слаб проект «Псион»? Нагромождением. Пять экстраординарных личностей. Пять сложнейших характеров. Держу пари, руководить вами было сущим адом! Вы забавлялись, да?! Вы согласились ради любопытства!
– Дайте мне пройти, – спокойно произнес Малахов.
– Владимир Данилович, я буду честен с вами. Вы нужны нам! Как великолепный психолог, как телепат и как человек, поварившийся в этой каше. Ведь наш проект во многом созвучен с «Псионом». Его цели – подготовка диверсанта с экстравозможностями. Различие в том, что в нашем проекте лишь один участник – но зато какой! Эдуард ведь показывал вам дело нашего человека? Он феноменален, правда? Такого природа еще не дарила! И важно не упустить его индивидуальность, его целостность! Владимир Данилович, вы так же уникальны, как и он. Именно вам удастся достучаться до его сердца! Заслужить его доверие и направлять в пути.
– То есть показывать, кого убивать?
Волжанский развел руками:
– Не буду врать, мы собираемся не бабочек коллекционировать. Это боевой, а не исследовательский проект, инициированный в интересах национальной безопасности. Разумеется, мы будем готовить нашего парня к проведению различных разведдиверсионных мероприятий.
