Об этом же принципе говорится в «Законах Ману», сборнике предписаний для жизни благочестивого индуса: «изучение Веды считается в этом мире высшим подвигом». «Тот дваждырожденный, который, не изучив Веду, прилагает старание к другому [делу], уже при жизни быстро идет вместе с потомками к состоянию шудры».[234]
В числе таких павших до состояния шудр «Законы Ману» указывают и «явана» (ионян, т. е. греков, хорошо известных индусам ко времени составления «Законов Ману» в II в. до н. э. — II в. н. э.): «вследствие нарушения священных обрядов (knya) и неуважения к брахманам постепенно дошли в мире до состояния шудр (vrsalatva) следующие племена (jati) кшатриев: пундрака, чода, дравида, Камбоджа, явана, шака, парада, пахлава, чина, кирата и дарада».[235] Греки были гораздо светлее кожей, чем индусы (расисты вообще их считают безусловно «нордическими»), их расовый тип не изменился с первого появления на границах Индии в IV в. до н. э., но во II в. до н. э. цари Греко-бактрийского царства уже поддерживают буддизм против индуизма, поэтому индуисты переводят греков в своей иерархии в низшую варну шудр.
Заметим также, что среди изначально бывших кшатриями племен названы темнокожие дравиды. Опять-таки связь расы и цвета кожи с Варной не подтверждается.
А вот что говорится о варнах в «Упанишадах», которые Розенберг считает проявлением безусловно истинно арийского духа: «Упанишады, Платон и Кант достигли одинакового результата в отношении идеальности пространства, времени и причинности»[236] (Макс Мюллер в 1881 г. тоже писал о том, что «арийское мышление берет свое начало в «Ведах» и завершается в трудах Канта»[237]).
«Ваджрасучика-упанишада» говорит: «состоя из пяти элементов, неизменно [по своей природе] тело у всех людей, вплоть до чандал. И благодаря зрелищу старости, смерти, добродетели, порока и прочих общих [людям свойств, а также] от отсутствия определенности брахман [представляется существом] белого цвета, кшатрий — красного цвета, вайшья — желтого цвета, шудра — черного цвета».[238] (Признается «неизменность» (одинаковость) тела у всех вплоть до низшей касты чандал, варны лишь «представляются ввиду отсутствия определенности» человеком какого-либо цвета.) Она же отрицает связь варны с человеческой «породой»: «среди них занимают высшее положение многие даже лишенные [знатного] происхождения риши, проявившие [свое] знание. Поэтому порода — не брахман».[239]
Интересно то, что «Ваджрасучика-упанишада» приписывалась мыслителю и создателю системы адвайта-веданта Шанкаре,[240] которого Розенберг называет последним великим деятелем еще арийского индуизма: «Шанкара (Сапкага) делает попытки преобразования индийской философии. Ему это не удается: в результате мощного вздоха кровеносные сосуды расового тела лопнули, арийско-индийская кровь вытекает, просачиваясь, исчезает и удобряет лишь местами темную, всасывающую ее почву Древней Индии».[241] Как видим, индийская философия никак не соответствует «арийским теориям» Розенберга, который, видимо, никогда не читал ни «Упанишад», ни трудов Шанкары, о которых он рассуждает (и вдобавок даже не знает, когда жил этот индийский философ — он относит его к «Древней Индии», тогда как традиционными датами жизни Шанкары наука, начиная еще с Макса Мюллера, считает 788–820 гг. н. э., он был, таким образом, современником Карла Великого, а это уже Средние века). Все-таки отсутствие исторического образования дает о себе знать сплошь и рядом.
Интересно, что западные наблюдатели — грек Мегасфен (III в. до н. э.) и хорезмиец Бируни («Индия», 1030 г. н. э.), фиксируя разбиение индийского общества на основные касты, не отмечают никакой их связи с цветом кожи и расовой принадлежностью. Однако в более поздние времена связь положения с цветом кожи появилась, и ее застали в XVII–XVIII вв. европейцы. В то время Индия была практически целиком покорена династией Великих Моголов (среднеазиатские Тимуриды, завоевавшие Индию в XVI в.).
Впервые об этом упоминает французский путешественник Франсуа Бернье, служивший много лет врачом у Великого Могола Ауренгзеба и описавший свои впечатления в книге «История последних переворотов в государстве Великого Могола» (Париж, 1670–1671 гг.). По его свидетельству: «разные должности и высокие звания, даже в армии, не всегда занимают лица монгольской расы; часто они достаются представителям других народностей, пришельцам из разных стран, преимущественно персам, иногда арабам или туркам. В настоящее время, чтобы считаться моголом, достаточно быть белолицым иностранцем и магометанином; от них отличают индусов, язычников с темной кожей и христиан из Европы».[242]
У Ауренгзеба «армии составлены частью из местных жителей, как раджи и патаны, но преимущественно из моголов, как он сам, или по крайней мере признаваемых за моголов, на том основании, что у них светлая кожа, что они — иностранцы и магометане; это в настоящее время считается достаточным».[243]
Поскольку иностранцы вступали в Индии в браки с индийцами, то, по свидетельству Бернье, их «потомки в третьем или четвертом поколении, наделенные темным цветом кожи и медлительным характером туземцев, уже не так почитаются и уважаются, как новоприбывшие, даже редко получают должности и счастливы, если могут стать простыми всадниками или пехотинцами».[244] Хотя, отмечает он, отец-могол «может при помощи протекции быстро продвинуть их по службе, особенно если они хорошего сложения, белолицы и уже не слишком похожи на индийцев, так что могут еще сойти за настоящих моголов».[245]
