– Туда мы направимся в первую очередь, – ответил герцог. – Я должен отчитаться перед лордом Керзоном, сообщить ему, что выполнил его поручение, и сказать, что теперь уверен, что по меньшей мере еще лет сто храму ничто не угрожает.
– Вы были великолепны, – прошептала Сарида.
И герцог стал опять целовать ее и целовал, пока мир не померк перед их глазами.
С величайшим трудом герцог оторвался от Сариды.
– Мне лучше уехать, – сказал он наконец, – а то султан ляжет спать.
– Тогда уезжайте быстрее, – сказала Сарида. – И помните, что завтра вечером полковник пришлет за мной экипаж.
– Он будет удивлен и очень разочарован, – заметил герцог.
Он поцеловал ее еще раз и направился к двери. Выйдя, он увидел у забора свою лошадь и лошадь Хаджи.
Герцог вскочил в седло, чувствуя, что Сарида стоит у двери и смотрит на него, и помахал ей рукой, прежде чем двинуться в путь. Он мчался в сторону дворца так быстро, как только мог, и по дороге думал, как все необыкновенно получилось, Он обнаружил вора, который унес Будду, и убил его. И в то же самое время он понял, что не может жить без Сариды.
Что бы ни сказала его семья, она и только она имела для него значение.
Он отправился на Яву потому, что его просил об этом Джордж Керзон, а также потому, что хотел скрыться от леди Шарлотты. Теперь он уезжал с острова не только выполнив свою миссию, но и обретя там свою любовь и свою душу.
Сарида пробудила его разум и открыла для него новые горизонты, о которых он не подозревал раньше.
Храм, где он увидел собственное изображение на стене, изменил все его представления о том, что есть после Жизни и о Верховной Власти, управляющей всеми человеческими существами. Он знал, что теперь его отношение к жизни станет иным. Ему нужно столько узнать, столько понять, столько достичь, как никогда прежде.
Для этого ему необходима Сарида, и завтра она будет принадлежать ему.
И опять он говорил духам, окружавшим его, и тому, что он ощущал в своей душе, в своем разуме, в своем сердце:
– Благодарю вас… благодарю вас…
Глава 7
Когда Хаджи постучал рано утром в дверь, герцог не сразу вспомнил, что сегодня день его свадьбы, Накануне вечером он говорил с султаном, и тот повторял ему снова и снова, как благодарен за то, что вор, похитивший Будду, теперь мертв. Он был совершенно уверен, что сообщники не вернутся.
– Может быть, теперь, когда вся страна охраняет Боробудур, – сказал его высочество, – голландцы будут обращать больше внимания на наши просьбы о том, чтобы уже найденные храмы не разворовывались.
– Я думаю, что благодаря поддержке вице-короля весь мир за пределами Явы тоже призовет голландцев к порядку и напомнит им об ответственности, – добавил герцог.
Он выходил от султана с сознанием, что оказал стране такую услугу, которая никогда не забудется. Султан был счастлив предоставить экипаж и лошадей, чтобы доставить его и Сариду к берегу моря.
Герцог заснул, думая о своей невесте и повторяя, что он счастливейший человек в мире. Конечно, у него хватало Ума понимать, что впереди их ожидают многие трудности, особенно со стороны его родственников в Англии. Однако он был уверен, что если потеряет Сариду, если она не станет его женой, то он не сможет оправиться от удара всю свою жизнь.
– Я люблю ее, – говорил он звездам, засыпая, – и знаю, что она любит меня.
Доусон упаковал багаж и ждал в экипаже у ворот дворца. Никто не провожал герцога. Он не хотел возбуждать ничьего любопытства и не хотел, чтобы свита узнала о его внезапном отъезде.
Экипажем управлял возница-яванец, и Доусон сидел рядом с ним. Герцогу очень понравился экипаж, запряженный двумя резвыми породистыми лошадьми.
Можно было не сомневаться, что они повезут его гораздо быстрее, чем рикша на пути в Джокьякарту.
Он уже объяснил Доусону, что тому делать. Экипаж нужно было остановить на некотором расстоянии от дома, почти напротив того места, где он бросил в воду тело вора.
Ночью лил сильный дождь, и герцог с удовлетворением увидел, что вода поднялась еще выше, чем накануне.
Выйдя из экипажа, он миновал короткое расстояние, отделявшее его от дома. Последние, звезды таяли в утреннем небе, и на востоке занимался рассвет. В нем наступило то странное успокоение, какое всегда приходит на рассвете в предчувствии наступления драмы разворачивающегося дня.
Герцог знал, что ему несет этот день. Его охватило волнение при мысли, что через несколько секунд он вновь увидит Сариду.
Она ожидала его в доме. Войдя в открытую дверь, герцог увидел, что в первый раз она надела европейское платье – до этого она всегда ходила в саронге. Простое белое платье, идеально сидевшее на ее фигуре, делало ее еще больше похожей на рельефное изображение в храме. Короткая вуаль на ее великолепных волосах была приколота букетиком белых цветов, собранных в саду.
Она была так прелестна, что какое-то время герцог мог только стоять и не отрываясь смотреть на нее. Ему казалось, что она не может быть настоящей, но только одним из тех духов, которые – они оба это чувствовали – витают где-то рядом с ней.
Глаза их встретились, и он понял, что они уже совсем близки друг другу, что они – уже часть друг друга, и никакая из ожидающих их церемоний не сможет сделать их ближе.
Еле слышным голосом Сарида сказала:
– Вы… пришли!
– Я пришел, чтобы сделать вас своей женой, моя любовь, – ответил герцог.
Он подошел к ней ближе, и когда она протянула ему руки, он взял их и поднес к своим губам.
– Я люблю вас, – сказал он. – И позже я смогу вам сказать, как я вас люблю.
Она нежно улыбнулась ему и сказала тихо:
– Священник ожидает.
Герцог взял ее за руку, они прошли через сад и вышли в лес. К тому времени, когда они достигли деревьев, солнце показалось над горизонтом. Увидев золото лучей, пробивавшихся сквозь ветви деревьев, герцог подумал, что это символ их счастья.
Лианы перед входом в храм были раздвинуты в стороны, и когда они поднялись по камням, которые были раньше ступенями, им уже не пришлось пролезать внутрь на коленях.
Они остановились на мгновение на свету и затем зашли в храм.
Герцог увидел, что то место, где сидел Будда, заполнено свечами. Свечи стояли также по обе стороны бодхисаттв. Весь зал был наполнен мерцающим светом и благовониями от курящихся палочек.
Затем он увидел священника на коленях перед маленьким столиком. Он знал, что это алтарь. На священнике был темно-зеленый саронг и белое баджу, или накидка, свойственная его сану. На столе перед ним стояли медный колокольчик, святая вода в чаше и цветы. Герцог понял, что он и Сарида должны встать на колени и присесть на пятки на восточных коврах, принесенных из дома. Когда они это сделали, Хаджи, стоявший в стороне, протянул герцогу какой-то тропический плод, положенный на лист. Тот понял, что должен передать его священнику.
