Дотронувшись до колокольчика, священник сделал посвящение и начал молча молиться, отрывая по кусочку от пальмового листа и орошая его каплями святой воды. Он молился, закрыв глаза и делая над плодом ритмические движения рукой по направлению к невесте и жениху.
И в этот момент, когда Сарида молилась о том, чтобы принести герцогу счастье, он понял, что в храме присутствуют духи, которые смотрят на них и благословляют их. Он ощутил их так явственно, что почти мог их видеть, и, казалось, весь храм ожил. Наконец священник встал и, взяв чашу со святой водой, окропил голову Сариды и герцога. Он дал Сариде квадратик пальмового листа, а герцогу крис с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, и тот пронзил лист крисом, догадываясь, что это имеет сакральное значение.
Потом священник вручил невесте и жениху яйца, символизирующие плодородие,
Переходя от одного к другому, священник звонил в свой медный колокольчик, и, вздымая руки к богам, призывал их благословение.
Сарида посмотрела на герцога, и по выражению ее глаз он понял, что она молилась о том, чтобы подарить ему сыновей таких же сильных, прекрасных и способных защитить, как и он сам.
Когда он догадался, о чем она молится, у нее порозовели щеки и дрогнули ресницы, настолько она была робка и застенчива. И тогда он осознал, сколь она чиста духом и телом, и это было то, чего он всегда желал от своей будущей жены. Она была совершенно невинна. И он дал зарок охранять ее от всего злого, жестокого и безобразного, чтобы духовная связь между ними никогда не была замутнена или прервана.
Пока все эти мысли теснились в его голове, любовь разгоралась в нем, как пламя. Казалось, его чувства смешивались со светом свечей, и духи направляли их по верному пути к сиянию небес.
Этот экстаз немыслимо было выразить словами, но герцог понимал, что он исходит от божественного начала. Он знал, что Сарида испытывает те же чувства – лицо ее было преображено воодушевлением, исходившим от всего святого, что вмещало ее сердце. Наконец они оба поднялись на ноги, и священник, за которым шел Хаджи, вышел из храма. Герцог посмотрел на Сариду и сказал очень нежно:
– Теперь вы моя жена.
– Я молюсь о том, чтобы я никогда не расставалась с вами, – шепнула она.
Они стояли и смотрели в глаза друг другу. Затем герцог вывел Сариду на солнце, и они пошли за священником и Хаджи в сторону дома. Там он увидел то, чего не заметил раньше: багаж Сариды был уже собран и сложен в конце сада. Отдельно лежало несколько вещей. Он узнал резное зеркало с ее столика и два свитка – он понял, что это японские гравюры, и догадался, что Сарида дарит все это Хаджи. Затем они прошли мимо цветов туда, где рядом с домом, на возвышении, лежал еще один ковер. Сарида опустилась на колени, так же, как они сидели в храме, и герцог сделал то же самое.
Теперь священник молился перед домом и снова воздевал руки к богам.
Очень быстро (герцог понял, что Хаджи это приготовил заранее), пламя стало пробиваться сквозь соломенную крышу. Через несколько минут весь дом был в огне.
Слышно было только потрескивание дерева и голос священника, молящегося за упокой души отца Сариды.
И в это время солнце, горячее и золотое, окутало их и, казалось, смешалось с языками пламени, делая неразличимым все кругом. И герцог ощутил, как верит Сарида, что душу ее отца божественный свет уносит в другой мир.
Когда пламя поднялось еще выше и весь дом запылал, Хаджи подошел к герцогу и тронул его за плечо. Тот встал на ноги и отошел в сторону. Сарида сидела, закрыв глаза, и не заметила его ухода.
Хаджи тихо сказал:
– Ну, пора в путь. Все готово.
Герцог вынул большую сумму денег, взятую им с собой для того, чтобы отдать священнику. Тот принял их, и Хаджи сказал:
– Экипаж отвезет вас в мой дом, там вы сможете переночевать.
Герцог удивился, но ничего не сказал.
Хаджи объяснил:
– Я знаю, что вы должны дать сигнал яхте, чтобы она зашла в залив, но вам лучше подняться на борт рано утром, до того, как соберется народ. Герцог нашел это разумным, и Хаджи продолжал:
– Вам будет удобно у меня, и я надеюсь, что вы будете там счастливы.
– Не знаю, как благодарить вас, – сказал герцог.
Хаджи поднял руку, чтобы помешать ему продолжить:
– Мы, яванцы, в неоплатном долгу перед вами, сэр. Невозможно выразить наши чувства словами.
Герцог понял и сказал:
– Я бесконечно признателен вам за то, как вы устроили нашу свадьбу и похороны мистера Мартина. Хаджи почтительно поклонился. Пока они разговаривали, экипаж подъехал ближе к дому и остановился рядом с садом. Герцог, не теряя больше времени, подошел к Сариде, наклонился и помог ей встать на ноги.
– Нам пора ехать, – проговорил он тихо.
Она настолько была поглощена мыслями об отце, что не сразу поняла его слова. Сарида улыбнулась ему, и его восхитила ее храбрость и стойкая несокрушимая вера в то, что отец все еще жив, но пребывает в другом мире. Он знал, что Сарида ощущает присутствие отца, хотя и не может его больше видеть.
Герцог обнял ее и увел из сада. Когда они уже сели в экипаж, Хаджи сказал очень искренне:
– Боги сопровождают вас.
Прежде, чем они успели ответить, он закрыл дверцу и лошади двинулись.
Было еще очень рано, народу на улицах Джокьякарты было немного, и никто не смотрел на них с любопытством.
Только оказавшись вдали от города, герцог остановил экипаж, чтобы самому взять вожжи. Сарида села рядом с ним, а возница и Доусон разместились внутри.
Сарида со смехом сказала ему:
– Я так и знала, что вы это сделаете.
– Они не так хороши, как те лошади, которых вы увидите у меня дома, – сказал герцог, – но я уверен, что быстрее, чем наш возница, привезу нас к цели.
Сарида засмеялась:
– Смелая затея! Мне кажется, нам еще далеко ехать.
– Конечно, это необычное начало медового месяца, – сказал герцог. – Но и наше венчание было таким странным и необычным, что мы этого никогда не забудем.
– Оно было восхитительным, – сказала Сарида. – И боги были с нами.
Герцог чувствовал то же самое так ясно, и знал, что никогда не усомнится в том, что это правда.
Некоторое время они ехали в молчании, затем Сарида положила свою руку на руку герцога, словно для того, чтобы удостовериться, что он здесь, и спросила с легким беспокойством:
– Нам действительно удалось спастись? Вы не думаете, что полковник Ван Кеерк пустится в погоню?
Герцог понимал ее страх.
– Он ничего не будет знать до вечера.
Только когда экипаж вернется без вас, он узнает, что дом сгорел дотла, и вас там нет.
