– Здравствуй, Алекса, – улыбнулась Юлия – одними губами, глаза в этой улыбке не участвовали вовсе.
– Здравствуй, – Александра не сразу решила, как ей следует поступить – держаться официально или броситься к подруге и прижать ее к себе.
На выручку пришла Юлия, первая шагнувшая вперед и распростершая руки.
Они обнялись.
– Так ты теперь «крыло»? – спросила Александра, когда приветствие состоялось.
– Как видишь, – кивнула Юлия.
– А где Паулюс? – назвала она имя человека, перед которым отчитывалась все пятнадцать последних лет.
– Теперь тут я за него, – неопределенно ответила «крыло».
– В таком случае, это тебе, – Александра протянул ей принесенный свиток. – Отчет за год, как положено.
– Хорошо, я просмотрю, – кивнула Юлия, откладывая пергамент в сторону.
На этом, в общем-то, ее сегодняшняя миссия была завершена, но ни та, ни другая не спешили прощаться.
– Я… Я могу увидеться с Эдуардом? – тихо спросила Александра.
Этот вопрос она неизменно задавала десять лет подряд. И столь же неизменно следовал вежливый отказ: «Увы, это невозможно, «крыло» Эдуард в патруле» (варианты: «на приеме у «главы»», «отдыхает после смены», просто «на задании»). Александра давно уже не ждала никакого иного ответа, но и спрашивать не переставала. Но вот сегодня…
– Иди за мной, – проговорила Юлия, шагнув к двери каюты.
Сама не зная почему, Александра испугалась. Не обрадовалась, не удивилась – именно испугалась, до дрожи в коленях, до сбившегося с ритма сердца. Она хотела спросить, куда они идут, но слова словно не желали рождаться. Поэтому она лишь молча последовала за старой подругой по истерзанным непрекращающимся ремонтом коридорам Константина.
О том, что Юлия ведет ее к госпиталю, она поняла еще на полдороги. Вообще-то этим маршрутом можно было попасть почти куда угодно: хоть на жилую палубу, хоть в арсенал, хоть на мостик, но Александра нисколько не сомневалась в своей догадке – и не ошиблась.
Пройдя через пару организованных по шлюзовой системе дверей, они оказались в полутемном помещении, плотно заставленным напоминающими древние саркофаги серыми реанимационными капсулами, протиснуться между которыми можно было лишь развернувшись боком и втянув живот.
– Где?.. – тихо вымолвила Александра.
Юлия указала на крайний справа «саркофаг». Шагнув к нему, Александра осторожно положила ладонь на металлическую крышку. Та была обжигающе холодной и мелко вибрировала.
– Что с ним произошло? – спросила Александра.
– Была авария, – сказала Юлия. – Серьезная авария. Мы потеряли очень много драконьей крови.
– Но он жив? – выдохнула она.
– Пока – да. Но никакой надежды нет. Завтра капсула будет отключена.
Грудь Александры грубым движением разорвало пополам. Лишившееся опоры сердце камнем рухнуло куда-то вниз, прихватив по дороге скомканные клочья легких.
– Как – отключена? Почему?
– Надежды нет, – повторила Юлия, – а препарат, поддерживающий иллюзию жизни в его теле, нужен другим – тем, кого, может быть, еще можно спасти.
Александра поднесла к «саркофагу» вторую ладонь.
– Можно открыть? – спросила она.
– Нет, – покачала головой Юлия, – это все равно что отключить. К тому же, – добавила она, – тебе бы не понравилось то, что ты там увидела.
Как будто это имело хоть какое-то значение – понравилось бы ей или нет!..
– Завтра на рассвете тебе нужно будет прийти сюда снова, – продолжила между тем Юлия. – Вместе с сыном.
– Что? – как ей казалось, рваться внутри было уже нечему. Но она ошибалась. – Но Виктору всего пятнадцать! У нас… У него в запасе еще год! – пролепетала она.
– Год до возвращения в драконью кровь, – согласилась Юлия. – Но завтра, когда отключат реанимационную капсулу, он должен будет принять «седло» Эдуарда – прежде, чем истечет срок наследования, – так в Республике называли Королевский Час – время, в течение которого «седло» могло признать нового владельца. – Такова была просьба Эдуарда, и «главы» согласились удовлетворить ее.
– Хорошо, – потерянно проговорила Александра, осознав главное: Виктора Константин пока не забирает. – Мы будем.
– Внутрь не заходите, – сказала Юлия. – Ты права, это ему еще рано. Ожидайте возле арки, с паломниками.
– Хорошо, – повторила она.
– И еще одно, – Юлия расстегнула свою серую куртку и извлекла из-под полы изогнутый кортик в серебряных ножнах. – Это он завещал передать тебе.
– Почему не сыну? – машинально спросила Александра, принимая из рук подруги «драконий коготь». – Вместе с «седлом»?
– Наши всадники не носят холодного оружия.
– Да, верно… А он… Он ничего не просил передать мне на словах? – спросила она.
– Нет, – развела руками Юлия. – Пойми, он не собирался умирать. Заранее распорядиться о своем личном имуществе – у кого оно имеется – обязанность «крыла». Завещание Эдуарда было составлено многие годы назад.
– Ни слова… – проговорила Александра, обращаясь уже не столько к Юлии, сколько к равнодушно-безмолвному «саркофагу». – За все десять лет – ни слова…
Послышался резкий гудок, и над висящим на стене возле двери каюты серым аппаратом внутренней связи зажглась желтая лампочка. Протянув руку, Юлия сняла переговорную трубку с рычага и приложила ее к уху.
– Меня вызывают, – сказала она, выслушав сообщение. – Аврал, всюду не хватает народа. Ты же найдешь сама дорогу назад?
Александра рассеянно кивнула.
– Тогда я побежала, – решила Юлия. Шагнув к Александре, она положила руку ей на плечо. – Держись, Алекса.
Ее душевных сил хватило лишь на повторный кивок.
– Завтра на рассвете – у арки, – повторила Юлия уже в дверях и исчезла.
Скользнув ладонями по ледяной крышке «саркофага», Александра осела, опустившись возле реанимационной капсулы на колени. Глаза ее были сухими, сердце – пустым.
17
Эдуард
Республика Клодия голодала.
Так, по крайней мере, заявил поднявшийся на борт баржи в сопровождении отряда угрюмых стражников вырядившийся во все черное инспектор. При этом, по его мнению, священным долгом любого публикана, следующего транзитом через попавшую в беду звездную систему, было внести свой посильный вклад в борьбу с голодом. То есть, бесплатно отдать все находящиеся в трюмах продукты питания. В благодарность инспектор обещал подумать о том, чтобы взыскать транзитную пошлину за оставшийся товар по минимальному тарифу.
Выглядел при этом чиновник вполне себе упитанным, не страдали дистрофией и охраняющие его особу мордовороты стражники.
