Дамам Лукаса.
И теперь лейтенант предлагал ей заказать на дом обед от Джин-Джорджа. Или от «Ле Цирк», или из «Кафе художников». Уникальное обслуживание для особого клиента, хозяина пентхауса[6]. А почему бы и нет?
— Хотите, позвоним прямо сейчас? Если, конечно, — мягко добавил он, — вы не слишком устали.
— Вот именно — устала. Мне вполне хватит одного из этих холодных завтраков и чашки чаю. Надеюсь, вам это не помешает поступить по своему усмотрению… — Гален неопределенно пожала плечами.
— Нисколько, — улыбнулся Лукас. — А пока позвольте закончить нашу экскурсию. После чего вы сможете спокойно заняться холодным завтраком с чаем и разобрать вещи.
Второе крыло пентхауса составляли пять комнат. Две, с плотно закрытыми дверями, находились на противоположных концах длинного коридора. Три другие, чьи двери оставались полуоткрыты, располагались в промежутке.
Первые две из незапертых комнат оказались совершенно пустыми, застланными снежно-белыми пушистыми коврами. На пороге третьей Лукас остановился и широко распахнул дверь, молча предлагая гостье войти внутрь.
Здесь тоже имелся чистый белый ковер. Однако оттенок у ворса был немного другим. И совсем не ощущалось того покоя и умиротворенности, что царили в остальных комнатах.
Самую большую стену закрывала необъятных размеров карта Манхэттена — мечта любого туриста. И повсюду лежали папки с документами, аккуратно помеченные этикетками четырех разных цветов. Гален предположила, что это сделал кто-то из полицейских чинов, занимавшийся делами Жен — фешенебельная квартира на крыше невского Убийцы. Папки, относящиеся к Кей, были зелеными, к Монике — фиолетовыми, к Марсии — золотисто-желтыми, а к Бринн — ярко-алыми, цвета свежепролитой крови.
— Оружейная комната, — пробормотала Гален, не спеша рассматривая все вокруг.
И действительно, помещение больше всего напоминало военный штаб, командный пост под самым небом, откуда лейтенант Лукас Хантер отдавал приказы своим подчиненным и где он вел свою собственную, скрытую от остальных битву с жестоким убийцей.
На огромной карте сверкали серебром четыре большие булавки. Ими Лукас отметил, где жили жертвы и где они приняли свою смерть. На бумаге мрачно чернело пятое отверстие. Однако булавки там не оказалось.
Гален провела пальцем по проколу, сделанному на изображении многоквартирного дома, в котором до сих пор жила сама, в шести кварталах отсюда.
— Вы ничего не упускаете, — не в силах оторвать взгляд от маленькой черной точки, тихо произнесла она. — Ищете мотив?
— Да.
— Но он же сам сказал, что выбрал меня исключительно из жалости после провала в качестве ведущей.
— Это все слова.
Гален посмотрела на Лукаса и наткнулась на непроницаемый холодный взгляд серых глаз.
— Но вполне возможно, этот тип умеет отлично врать. — «Так же, как и ты!»
— Возможно.
Гален отвернулась и снова обвела глазами стопки разноцветных папок с аккуратными этикетками. Наверняка в них содержатся копии настоящих полицейских отчетов обо всех убийствах.
— Я считаю, что все отчеты — кроме разве что дела Бринн — должны быть загнаны в электронную базу данных.
— Да.
— Но вы все равно не доверяете компьютерам? — Что за глупый вопрос! Согласно статьям. Розалин Сент-Джон, Лукас Хантер является совладельцем самых процветающих электронных компаний. И компьютеры давно и прочно вошли в его жизнь. Надежные, незаменимые. — Вы предпочитаете лично просматривать все документы и отчеты на тот случай, если сумеете найти — или даже почувствовать — что-то упущенное другими?
— На случай если сумею что-то найти, — уточнил Лукас. — Я ведь говорил вам сегодня, что моя способность почувствовать связь с убийцей слишком непредсказуема. Черная магия не может заменить рутинную работу сыщика.
«Черная магия…» — повторила про себя Гален. Его способность разговаривать с самим дьяволом, сомнительный дар, который разным образом можно считать и проклятием.
Вот уже во второй раз за этот день она слышит о двойственности его таланта. Лукас не умеет призывать дьявола по собственной воле и не в силах взять проклятие под контроль. Дьявол врывается в его рассудок неожиданно, повинуясь капризу, прихоти убийцы. И понимание этого заставляло Лукаса на протяжении всех прошедших лет вести одинокую битву и терпеть пытку одиночеством.
Но сегодня все изменилось.
Он сам сказал, что нуждается в ее помощи.
— А мне можно заглянуть в ваши папки?
— Конечно — я даже считаю это полезным. У вас свой взгляд на многие вещи. — Тут он замялся и добавил: — Вот только вряд ли стоит рассматривать фотоснимки. Увидев однажды, вы уже вряд ли сможете их забыть. Они постоянно будут маячить перед глазами, а ведь вам еще предстоит с ним говорить и даже заигрывать и болтать о пустяках.
Болтать? Заигрывать? К примеру, обмениваться свежими анекдотами и глупо хихикать в трубку? Нет, это не для Гален! Она вообще не умеет заигрывать с мужчинами. И фотографии тут ни при чем.
— Но вы сами видели эти снимки? — Еще бы, он наверняка изучил их во всех подробностях! И Гален подумала о том, что вплоть до сегодняшнего дня, когда ему пришлось подготовить свою оружейную к ее приходу, снежно-белые стены этой комнаты скорее всего покрывали глянцевые изображения его погибших любовниц. Мертвых женщин с перерезанным горлом, с алым крестом на груди и проколотыми глазами.
— Это часть моей работы, — пожал плечами Лукас.
— Но теперь и моей тоже! И если я не смогу взглянуть на них из-за того, как жутко он обошелся с ними после смерти, у меня могут возникнуть мысли, что они сами выглядели чудовищно. — «Эти удивительные женщины, которых ты когда-то любил…»
— Гален, речь идет лишь об одном чудовище.
— И если я увижу фотографии, то скорее всего еще сильнее захочу до него добраться.
— Вот как? Вам требуется дополнительный стимул? Разве одного факта совершенных убийств не довольно?
— Конечно, довольно! Просто мне кажется, что…
— Нет, — решительно отчеканил он. — Гален, ваша работа заключается исключительно в том, чтобы говорить с ним по телефону.
— И она начнется прямо сегодня?
— Вряд ли.
— Но вы можете хотя бы примерно предсказать время?
— В ночь на воскресенье, в три тринадцать. — Его губы тронула едва заметная улыбка. — Между прочим, неплохая идея.
— Потому что в это время была убита Бринн? Или вы чувствуете…
— Да.
Гален не смогла сдержать дрожи — первобытной, животной дрожи, охватившей ее совершенно неожиданно. И Лукас тут же отступил как можно дальше. Он не сделал для этого ни единого шага. Просто еще глубже ушел в себя, в ту мрачную бездну, из которой к нему являлись дьявольская жажда крови и смерти.
