- Арни у многих вызывает такие чувства. Мне никогда и в голову не приходило, что он может мной заинтересоваться.
- Я как-то играл в карты с шерифом, может быть…
- Не надо, Арни нам больше не опасен.
Марси почувствовала, как Эвен напрягся при этих словах. Неужели она сказала нам? Она не хотела. Она знает, что нет нас. Через несколько часов не будет. Не хочется осложнять расставание.
- Может быть, примешь душ, пока я собираюсь? Я хочу позвонить Элен, - она старалась улыбаться, и ей это удавалось.
Его глаза блеснули, она думала, он поцелует ее. Но он уронил руки и кивнул:
- Хорошо. - У двери ванной он обернулся. - Очень нелегка ваша жизнь, мисс Прюит.
Я бы поменяла ее на тебя , подумала она, но знала, что Эвен этого не хочет. Он не просил, она не предложила. Она улыбнулась. Только бы ее лицо не отражало того, что происходит у нее внутри.
Жаркий техасский полдень был заполнен громыханием бетономешалки. Клубы пыли висели над строительной площадкой, словно шерстяное одеяло. Надрывно рокотал трактор. Все было как всегда на стройке.
Но не совсем. Прошло две недели с начала работ. Эти две недели что-то не ладилось, все время возникали какие-то проблемы. Задержали поставки, прошло два урагана, неправильно загрузили формы фундамента. Не хватало только, чтобы налетела саранча, а так все есть.
В дверь трейлера постучали, и Том просунул голову.
- Генератор сел. Я послал Джеймса в город за сальником.
Эвен выругался и стукнул по столу кружкой с кофе. Кружка разлетелась на кусочки, горячий кофе пролился ему на ноги - все одно к одному. Да, вот и саранча появилась, думал он, промокая кофе.
- Как нога? - С невозмутимым видом Том вошел и сел.
- Отлично. - Нога здорово болела, но он не сознается. Накануне Эвен спорил с инспектором и за недостатком аргументов пнул ногой булыжник. - Что-нибудь нужно? - стараясь говорить спокойно, спросил он Тома;
- Сломался мой пистолет для гвоздей.
- Почему ты мне это говоришь?
- Ты такой злющий, что можешь плеваться гвоздями вместо пистолета, получится не хуже.
- Решил добить меня своими шуточками? - Ты и сам себя добьешь.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. - Да и не хочет понимать. - Том, мы отстаем от графика. Ты как никто другой знаешь, сколько это стоит.
- А ты как никто другой знаешь, что это такое, когда команда разбегается со строительной площадки.
- Кто-нибудь ушел? - Эвен встрепенулся.
- Пока нет. Но если ты будешь продолжать лаять как цепной пес, все уйдут. А ты знаешь, такую команду, как наша, очень нелегко собрать.
Первым побуждением Эвена было послать Тома к черту. Но в глубине души он понимал, что старший подрядчик прав. Он срывает на ребятах свое плохое настроение. И причину такого настроения он тоже знал.
Марси.
Не мог он не думать о ней. Ни минуты. Эти две недели он плохо спал, плохо ел и плевал на работу.
Ему все время недоставало Марси. Просыпаться рядом с ней утром. Видеть ее днем, видеть ее улыбку, обсуждать с ней все, что произошло и должно произойти, быть с ней ночью. Такого никогда с ним не случалось. Эта женщина в нем все перевернула. Чтобы работа стала безразлична из-за женщины? И трейлер стал мал и пуст. И в нем очень одиноко.
Он не разговаривал с ней с момента ее отъезда. Даже не отвез ее в аэропорт. Она не хотела, поехала с Шелби, а он не настаивал.
Ему казалось, что она торопится избавиться от него, вернуться к своей привычной жизни. К жизни, в которой фанаты окружают ее на железнодорожной станции; в которой собственный менеджер нанимает детектива, чтобы следить за ней; в которой мерзкий таблоидный фотограф проезжает полстраны, чтобы состряпать дрянную историю, которая причинит ей много боли.
Эвен не хотел такой жизни.
Но он хотел Марси.
Он не представлял, как Марси к нему относится. Она ему не позвонила, а номер его телефона у нее есть. Он тоже не звонил ей, ведь она так занята: готовится к телешоу, бывает на встречах, раздает автографы. И он оторвет ее от дел, чтобы сказать ей «привет»? И услышать ее голос?
Вздохнув, он опустился на стул рядом с Томом.
- Цепной пес, говоришь?
- Да, и очень блохастый.
Эвен почесал лицо и сообразил, что давно не брился. Неизвестно, как давно.
Все, надо что-то делать. Но что именно?
- Десятиминутная готовность, - Син Монохен, режиссер шоу «Реальная жизнь с Марси Прюит», помахал папкой и взглянул на Марси.
- Как ты?
Она спокойно улыбнулась и кивнула ему, хотя у нее дрожали руки, а в горле стоял ком. За ее спиной Элен и Анна вносили последние изменения в табло подсказки, оператор и техник по звуку заканчивали настройку аппаратуры. Ее гримировали. Глубокое дыхание и расслабление , напомнила она себе, закрыв глаза. Сегодня не просто ее постоянное шоу в прямом эфире из Лос-Анджелеса, сегодня она покажет зрителям страны новую Марси Прюит. Это и само по себе достаточно сложно, но продюсер еще ввел в шоу аудиторию для интерактивного общения. Марси было страшно.
Итак, расслабиться: концентрация на дыхании, вообразить пустынный пляж. Синяя вода. Теплый песок. Мягкий шум волн. Она одна, такое прекрасное, блаженное одиночество. И вдруг она не одна. Рядом на полотенце лежит Эвен. Бронзовое тело и волосы влажны после купания. Она улыбается, хочет коснуться его. Но его нет. Он исчез.
Как глупо, подумала она, но кого при этом имела в виду - себя, Эвена или обоих?
- Не надо хмуриться, моя сладкая, морщины будут, - сказал гример.
Мне все равно, подумала Марси. Что такое несколько морщин по сравнению с разбитым сердцем. Когда она покидала Волчью Реку, было так больно, что ей казалось, больней уже не может быть.
Ошиблась.
Он не звонил, но она, идиотка, все время проверяла на мобильном, был ли звонок; было ли сообщение на домашнем телефоне; надеялась, мечтала…
Вероятно, он легко забыл ее.
- Пятиминутная готовность.
Марси встрепенулась и почувствовала резкую боль в области желудка. Стрелы страха жалили очень больно, но, как ни странно, это было легче, чем боль в сердце. После возвращения в Лос-Анджелес ее спасала только работа.
- Марси, - Элен подошла и обняла ее, - мне надо поговорить с тобой.
- Сейчас? Но только четыре минуты…
- Это очень важно, - Элен отстранила гримера. - Я хочу сказать тебе, как я тобой горжусь.
- Спасибо, - Марси нервно посмотрела на режиссера.
- Я не всегда поступала правильно, но, клянусь, у меня всегда были самые лучшие намерения.
