Первое метание оказалось вне игры. Дент проследил за полетом мяча не моргнув глазом. Мой сын! — подумала она с гордостью. Пусть подают как надо. Следующее метание было точно для Дента. Он резко повернулся, встретив мяч, и отбил его высоко-высоко… Но не чисто. Зрители закричали, как всегда: «Головы, головы!»
Две молодые мамаши, сидевшие на складных стульчиках у самой изгороди, были заняты беседой и не следили за ходом игры на поле. Они не обратили внимания на предупреждающие крики и продолжали болтать.
Наблюдавший за мячом Рэнд понял, что тот угодит как раз в сидевших рядом женщин. Он перепрыгнул через изгородь и перехватил мяч голыми руками, спасая их головы.
Зрители ликовали, но громче всех выражала свое восхищение Сесил. Держа мяч так, чтобы Сесил могла его видеть, Рэнд поклонился. Сесил смеялась и хлопала в ладоши. Когда публика успокоилась, послышался женский голос:
Сесил обернулась. Молодая женщина, очень молодая и красивая, стоя махала рукой Рэнду. Сесил почувствовала, как внутри у нее все перевернулось. «Ты все еще мой герой!» Неужели она так сказала? Сесил окинула ее внимательным взглядом: девушка носила форму медсестры. Продолжая улыбаться и помахивая рукой, она стала пробираться между зрителями.
И вот Рэнд уже рядом с ней. Он обнимает ее и прижимает к груди.
Затем он целует ее.
Сесил закрыла глаза и отвернулась. Ей захотелось тут же уйти домой и спрятаться ото всех, но увы — надо было закончить игру. Мальчишки рассчитывали на нее.
Да пусть он целуется хоть со всеми женщинами подряд, какое это имеет значение? Ведь она же в него не влюблена. У них чисто физическая связь. Она сама установила это правило.
Глубоко вздохнув, Сесил открыла глаза. Еще один глубокий вдох, и она нашла в себе силы подать сигнал к продолжению игры.
Нет, ей все равно, с кем Рэнд Кёрси целуется, произнесла она про себя и сосредоточила внимание на Денте, который готовился к следующему метанию. Но если даже ей не все равно, Рэнд Кёрси никогда об этом не узнает. Никогда!
Глава восьмая
Сесил решительно вошла в спальню Рэнда, сбросила сначала одну тапочку, за ней вторую, расшвыряв по сторонам.
— Я так и не поняла, как это тебе удалось.
Посмеиваясь, Рэнд подобрал тапочки и поставил возле кровати. Сесил почтила его спальню своим присутствием всего один раз, поэтому ее нынешний приход был все равно что первый.
— Я же тебе сказал, что сегодня мне сопутствует счастье, — заметил он.
— Да, конечно, счастье — само собой, но для того, чтобы пристроить троих ребят на всю ночь, одного счастья маловато.
Рэнд засмеялся, довольный самим собой и удачно провернутой сделкой.
— Мы с Джеком поспорили: если мы выигрываем, он забирает к себе на выходные твоих ребят.
— А если бы мы проиграли? — спросила она, стаскивая с себя майку.
Рэнд поморщился, вспоминая о том, что было бы, если б игра закончилась не в их пользу.
— Тогда вместо троих мы имели бы девять штук.
Спустив шорты до колен, Сесил посмотрела на него.
— Ты хочешь сказать, что обещал забрать ребят Брэннана, если б мы проиграли?
— Таковы были ставки.
Сесил не спеша сняла шорты, потом, прижав их к груди, ахнула, недоверчиво глядя на Рэнда, словно до нее только сейчас дошло.
— Значит, ты собирался повесить на себя шестерых детей Брэннана, включая двойняшек?
— Что-то в этом роде, — сказал он и застенчиво признался: — Я рассчитывал на твою помощь.
— Ах, так ты и меня включил в свое пари? — Она собралась запустить в него шортами, но он перехватил ее руку.
— Все по справедливости, ведь, если я выигрываю, выигрываешь и ты тоже. — С этими словами он обнял ее за талию.
— Как это так? — ворчливо поинтересовалась она, хотя уже все ему простила.
— Ты на всю ночь избавлена от своих детей, и мы можем побыть вдвоем.
— Кто тебе сказал, что я хочу побыть с тобой вдвоем? — спросила она, прижимаясь к нему грудью.
— Ты всегда такая несговорчивая?
— Нет, только тогда, когда со мной проделывают всякие фокусы.
— Если я пообещаю тебе, что всегда в подобных случаях буду спрашивать у тебя разрешения, ты меня простишь?
Она уже давно его простила, но не хотела в этом признаться. Ей нравилось его дразнить.
— Не знаю, особенно после того, как ты навязал мне пса.
— Но ведь ты сама хотела завести собаку, так же как Сисиль. И артачишься просто из упрямства.
Она улыбнулась, потому что он был прав.
— Ты считаешь себя очень хитроумным, правда, Кёрси?
— Я гений хитроумия.
Она приложила палец к ямочке на его подбородке и вскинула на него глаза.
Рэнд притянул ее ближе к себе.
— Пойдем в душ? Я потру спину тебе, а ты — мне.
— Заключаем сделку, Кёрси?
Горячий пар клубился, окутывая их порозовевшие тела. Сесил, стоя вместе с Рэндом под душем, яростно мылила его, терла и массировала.
Мыло пахло травой и полевыми цветами, и она чувствовала, как расслабляется душой и телом. И только одно обстоятельство не давало ей покоя: то, как Рэнд обнимался с медсестрой во время последней игры. Она вздохнула и повернула его лицом к стене, чтобы потереть спину.
Рэнд, довольный такой заботой, уперся руками в стену.
— Тебя можно нанимать в банщицы?
Сесил улыбнулась, хотя мысли ее были не совсем веселые:
— Только на основе бартера, потом ты будешь банщиком.
Она снова вспомнила медсестру; интересно, эта женщина тоже стояла с ним вдвоем под душем? В неожиданном приступе ревности она с остервенением набросилась на его спину.
— Стоп! Нельзя ли полегче?
— Извини. — Хотя она стала тереть не так рьяно, мысли ее продолжали крутиться вокруг той женщины. — Рэнд?
— Ммм?
— Кто эта женщина?
Он слегка повернулся.
— Какая женщина?
От раздражения Сесил непроизвольно впилась пальцами в его плечи.
— Прости… — спохватилась она. — Женщина, которую ты поцеловал.
— Ах, эта. — Он наклонился; подставляя ей шею. — Просто приятельница.
— Наверное, близкая приятельница? — Услышав в своем вопросе ревнивые нотки, она добавила: — Я, конечно, ничего не имею против.
Рэнд обернулся, но увидел лишь ее макушку, потому что Сесил теперь занялась нижней частью его тела. Еще немного, и он останется без кожи, подумал Рэнд и, догадавшись о причине такого усердия, перестал улыбаться.
