У входа в здание творилось нечто невообразимое; кто-то кричал, кто-то плакал, и все хотели попасть внутрь. Солдаты Национальной гвардии отрицательно качали головами и указывали на конец очереди, которая увеличивалась у нас на глазах. Чак подождал немного, затем устремился к дверям, потащив меня за собой.
– Извините, сэр, надо встать в очередь, – сказал молодой гвардеец, указывая в сторону Восьмой авеню.
– Нам не нужно внутрь, – громко ответил Чак. – Мы с кем-то воюем?
– Нет, сэр.
– Значит, мы никого не бомбим?
– Насколько я знаю, нет, сэр.
– А если бы бомбили, ты бы мне сказал?
– Я знаю одно: помощь скоро будет, электричество включат, а вам нужно вернуться домой, в тепло. – Солдат посмотрел прямо в глаза Чаку и добавил: – Сэр.
Чак пододвинулся ближе; гвардеец напрягся.
– Маску, сэр, – он кивнул на объявление, предупреждающее о птичьем гриппе.
– Извини, – пробурчал Чак и достал несколько масок.
Одну он дал мне, и я ее надел.
– Значит, это правда насчет птичьего гриппа?
– Да, сэр.
– Но тебе известно не больше моего, да?
Солдат ссутулился.
– Сэр, пожалуйста, отойдите.
– А внутри кто-нибудь что-нибудь знает?
Он покачал головой, и выражение его лица смягчилось.
– Вы можете постоять в очереди, но это просто жесть…
Мне показалось, что паренек уже на пределе.
– Спасибо, – сочувственно сказал Чак. – Ты, наверное, сейчас хотел бы быть с родными.
Солдат моргнул и посмотрел наверх.
– Правда. Надеюсь, у них все хорошо.
– Как тебя вызвали? Телефоны не работают, Интернет тоже…
– Когда пришел приказ, я был на действительной службе. А связь – это какой-то ад. Есть только рации.
– Может, нам зайти завтра? Узнать новости?
– Попробуйте, сэр.
– Не слышал, из аэропорта в Ньюарке людей не вывозят? – спросил я.
Толпа надавила на нас, стала толкать.
– Назад! – завопил солдат, сразу посуровев, и крепко сжал винтовку.
Он снова посмотрел на меня и покачал головой.
– Назад, черт побери!
Чак схватил меня за плечо и потянул.
– Кажется, пора уходить.
15.40
– Какой?
– Черный… пятый ряд снизу.
– Этот?
Уже темнело, снегопад усиливался; начиналась метель. Мы храбро прошли почти тридцать кварталов, чтобы добраться до крытого гаража в Мясоразделочном квартале. Улицы практически опустели, людей мы встретили только у шикарной гостиницы «Ганзеворт» на Девятой авеню.
Отель по-прежнему сиял, словно рождественская елка, и у входа собралась огромная толпа; все хотели попасть внутрь, их не пускали плечистые швейцары. Стоял страшный крик.
– Нет, тот, что рядом с ним, – ответил Чак.
Я прищурился.
– Отличный внедорожник. Жаль, что так высоко.
Гараж стоял на углу «Ганзеворта» и Десятой авеню, у въезда на Вестсайдское шоссе. Идеальное место для того, чтобы быстро свалить из Нью-Йорка – если ваш автомобиль не стоит на пятом этаже.
Чак зарычал и снова выругался.
– Я же просил отогнать машину на первый уровень!..
Парковка представляла собой набор из нескольких открытых платформ, каждая их которых была рассчитана только на один автомобиль. И эти платформы были подвешены между вертикальными металлическими балками. Платформы перемещались гидравлическими подъемниками, но, конечно, подъемники нуждались в электричестве.
– Может, угоним другой внедорожник? Из тех, что стоят на дороге?
– Нужна именно моя машина. Другая нас отсюда не вывезет, особенно когда вокруг столько льда и снега.
Чак с тоской посмотрел наверх – на своего «малыша».
– Wolf ’94 XD 110, бронированный, приспособлен для форсирования рек, мощная лебедка, 36-дюймовые зимние шины IROK…
– Да, круто, – согласился я. – Но слишком высоко. И даже если мы его спустим, залезет ли он на тот сугроб?
Я указал на груду снега и льда высотой восемь футов. Единственная преграда, отделявшая гараж от Вестсайдского шоссе, но серьезная.
Чак пожал плечами.
– Залезет как-нибудь.
– Нам пора. – Температура упала, и я сильно дрожал. – Подумаем после. По крайней мере, его не угнали.
Чак еще посмотрел на свой автомобиль, затем кивнул и развернулся. Мы выбрались с площадки и двинулись обратно по Девятой авеню. С наступлением темноты толпа у «Ганзеворта» рассеялась.
Люди, мимо которых мы проходили, глядели на нас чересчур внимательно – очевидно, их очень интересовали наши рюкзаки. Чак сжал револьвер в кармане пуховика. По счастью, обошлось. Облегченно вздохнув, мы пошли дальше. Витрины магазина «Эппл» были разбиты, внутрь намело снега.
– Кому-то совсем не вовремя понадобился новый iPad, – пошутил я.
Потом я обратил внимание на кое-что еще.
– Снега все больше.
Мы шагали по самой середине Девятой авеню. На улицах, по которым курсировали снегоуборочные машины, снега было по щиколотку.
Теперь мы увязали по голень.
Я прищурился, вглядываясь в сумрак, но не увидел света фар.
– Если перестали убирать снег, значит, городские службы в полной жопе, – заметил Чак. – Весело.
– Может, работа просто замедлилась?
Чак пожал плечами.
Мы решили забрать все пригодное из ресторанов Чака, пока это не сделал кто-то другой, поэтому взяли из ближайшего все, что сумели унести. Когда мы вышли на улицу, стояла непроглядная темнота.
Пока мы брели обратно к Двадцать четвертой улице, я со страхом думал о том, что ключи не откроют замок, что мы не войдем в дом. Холод был невероятный.
Мы можем тут умереть.
Я ускорил шаги.
Не успел Чак повернуть ключ в замке, как дверь открылась сама по себе, и на пороге, глуповато улыбаясь, возник Тони.
– Ох парни, как же я рад вас видеть!
– Но не так, как мы рады видеть тебя!
Мы с Чаком включили фонари – Тони сидел в темноте.
Мы спросили его – почему.
Чтобы не привлекать внимания, ответил он.
Тони остался внизу, чтобы запереть дверь и убраться в холле. Он сказал, чтобы мы поднимались наверх, что женщины умирают от беспокойства. В радостном настроении мы пошли по лестнице, расстегивая одежду, снимая шапки и перчатки. Мы наслаждались относительным теплом и предвкушали горячий ужин, кофе и теплую постель.
