На меня накатило чувство нереальности происходящего.
– Готов? – спросил Чак, натягивая плотные перчатки.
Я надел свои и почувствовал, что они еще не высохли со вчерашнего дня.
От них воняло бензином.
Тони отпер черный ход и надавил на дверь плечом, отодвигая снег, который снова ее завалил. В холл ворвался холодный ветер. Чак кивнул мне и исчез за дверью. Глубоко вдохнув, я последовал за ним в серую поземку.
9.45
Мы пробирались по глубоким сугробам на Двадцать чевертой улице, шли по следу саней до самой Девятой авеню. Чак твердо намеревался поймать воров и подгонял меня, а я искренне надеялся, что мы их не найдем – мысль о встрече с ними пугала.
Мои страхи развеялись, когда мы добрались до Девятой – там следы ног и саней слились с другими. Надежда отыскать похитителей испарилась.
Чак смотрел по сторонам, закипая от злости.
Из белизны то и дело возникали черные тени и шли мимо нас по узкому ущелью, которое образовалось там, где заканчивались сугробы. Словно корабли в ночи. Я кивнул одной из них, но ответа не получил.
– Идем к Пенсильванскому вокзалу? – спросил я, дрожа от холода. Мне хотелось сообщить Лорен хоть какие-нибудь новости.
Чак кивнул, и мы начали карабкаться по крутому снежному склону на краю Восьмой авеню. Вдали снежную завесу прорезал свет фар, и земля под ногами загудела. По крайней мере, кое-где дороги еще расчищают.
– Ты готов из-за своего добра рисковать жизнью? Это же безумие, – сказал я, шагая рядом с Чаком.
– Безумие – не рисковать жизнью, защищая свое добро.
– Да ладно. На Рождество электричества не было всего день, и даже после «Сэнди» Нью-Йорк вскоре вернулся к обычной жизни. А у нас сейчас не потоп и не ураган, просто снег.
– Люди ничему не учатся. – Чак опустил взгляд и сердито покачал головой. – Жизненно важные системы все связаны, и у нас сейчас не просто снег.
– По-твоему, это продлится неделю? Даже значительная часть Лонг-Айленда…
– Происходит что-то небывалое. – Он остановился и посмотрел на меня.
– Вечно ты драматизируешь. Подачу электроэнергии восстановят через пару часов.
– Ты когда-нибудь слышал про тест «Аврора»? – спросил Чак, зашагав дальше.
Я покачал головой.
– В 2007 году научный центр «Айдахо нэшнл лэбз» и Департамент энергетики провели совместные учения, посвященные кибератакам. Отправили программу – вирус, встроенный в письмо, – в учреждение ДЭ. Вирус давал команду электрогенератору самоуничтожиться, быстро переключая реле.
– В крайнем случае поставят новый генератор.
– Такие в универмаге не продаются. Они высотой в несколько этажей, весят сотни тонн, и на их создание уходит несколько месяцев.
– С проблемой справились?
– В общем, нет. Старое оборудование, созданное еще до появления Интернета, заменить практически нечем.
– Если его создали еще до Интернета, то оно должно быть неуязвимо для вирусов, верно?
– Раньше так и было, но потом кому-то в голову пришла блестящая мысль – сэкономить, сделав оборудование управляемым через Интернет. Да, так дешевле, но теперь все эти объекты уязвимы для кибератак.
Он вздохнул.
– Дальше – хуже.
Нас настиг снегоочиститель, и мы забрались на сугроб, уступая ему дорогу. Кабину освещала маленькая лампочка над головой водителя, и ее свет тускло пробивался сквозь запотевшие стекла. Водитель в маске сгорбился за рулем. Я мельком заметил фотографию, прикрепленную к приборной доске, и подумал, что это фотография его семьи – вдали от которой он, будто герой-полярник, покоряет каньоны Нью-Йорка…
Грохоча, снегоочиститель скрылся вдали.
– Хуже?
– В США такие генераторы уже не делают.
– А кто делает?
Чак побрел дальше.
– Угадай.
Ясно.
– Китай?
– Ага.
– Значит, они в состоянии повредить оборудование дистанционно, а заменить генераторы нечем?
– Возможно, они уже их разрушили. Возможно, электросеть восстановят только через несколько месяцев – или лет. А дальше – еще хуже.
Теперь вздохнул я.
– Почти так же обстоит дело со всеми критически важными системами – водоснабжением, плотинами, ядерными реакторами, транспортом, продовольствием, службами спасения, правительственными учреждениями и даже с вооруженными силами. Покажи мне, что сейчас не подключено к Интернету и где нет китайских деталей?
– Но если они нападут, мы ведь сделаем с ними то же самое, да? Взаимно гарантированное киберуничтожение.
– Не то же самое. Мы – самая «подключенная» страна на Земле, у нас ко всему есть доступ через Интернет. А в Китае многими ядерными электростанциями и водоочистными сооружениями управляют с помощью кнопок и рычагов. Мы считаем доступ к Интернету одной из основных свобод, но другие государства придерживаются иного мнения. У них доступ и контроль ограничен. Мы уязвимы для крупномасштабных кибератак, остальные защищены гораздо лучше.
– Тогда мы их просто разбомбим, правда? Зачем им рисковать?
– Как ты поймешь, кто именно напал? Половина мира по разным причинам хочет свести счеты с Америкой. Нельзя бомбить всех подряд.
– Вроде мы именно это и планировали, нет?
Чак рассмеялся.
– Хорошо, что ты не утратил чувство юмора.
Мы вышли на Тридцать третью улицу и стали с трудом пробираться по глубокому снегу к тыльному входу Пенсильванского вокзала, прижимаясь к бетонным стенам огромного здания почтамта – сначала шли мимо длинного ряда складов, затем вдоль невысокой стены. На полпути мы увидели будку охранника; там никого не было, хотя во многих окнах здания горел свет.
– Какой у них девиз? – спросил я, вглядываясь в одно из окон.
– Ни снег, ни дождь, ни жара… не помню. Кажется, на входе написано. Можно посмотреть, если хочешь.
– Боюсь, сегодня доставка почты задержится, – ответил я. – Про кибератаку там ничего не сказано.
Чак засмеялся.
С заснеженного холма нам открылась неожиданная картина. У входа на Пенсильванский вокзал и на Мэдисон-сквер-гарден столпились сотни людей; вдали, на Тридцать первой улице также виднелись толпы.
– О боже. Столько народу…
– Ну, мы ведь тоже пришли? – ответил Чак. – Люди напуганы и хотят знать, что происходит.
Быстро сбежав с сугроба, мы пересекли улицу и влились в толпу. Вокруг гудели разговоры про войну и бомбардировки. Вход охраняла Национальная гвардия, пытавшаяся навести хоть какой-то порядок. Под наскоро сооруженными навесами из пластика по улице змеилась очередь. Стоящим в ней люди раздавали серые одеяла с символами Красного Креста.
