— А ты, Дар? — спросила Тарен.
Дар не хотелось при Лораль говорить о том, что у нее на глазах ее мать умерла при родах.
— Это было давно.
— Значит, лучше тебя у нас повитухи нет. Придется тебе этим заняться.
— Но я ничем не смогу помочь, — возразила Дар.
— Ты хотя бы сможешь остаться с ней, если она не сможет идти. Нельзя ее бросать одну.
— Да, это я сделать смогу, — сказала Дар, всем сердцем надеясь, что это не понадобится.
— Пойдем со мной, — сказала Тарен. — Я хочу тебе кое-что показать. — Она повела Дар к повозке и разыскала среди других вещей котелок размером с ведро. В котелке лежали огниво и кремень, кусок полотна, оторванный от рабочего платья, два небольших бурдюка, наполненных водой, и краюха хлеба. Хлеб, испеченный по приказу толума, получился подгоревшим и почти плоским. Чуть раньше Дар мстительно радовалась тому, что хлеб у них не получился. А теперь мысль о том, что этот хлеб придется есть самой, ее вовсе не обрадовала. — Если роды у Лораль начнутся в дороге, возьмешь этот котелок.
— Как я вижу, ты все заранее продумала, — заметила Дар. — Почему же ты сама с Лораль не останешься?
— Потому что я ни разу не видела, как рожают. А ты хотя бы видела. — Тарен обвела взглядом безлюдные, унылые окрестности. — Карм словно бы покинула эти места. Горько тут рожать дитя. Будем надеяться, что это не случится здесь.
— Да, — кивнула Дар.
— Но если случится, уходите с дороги и смотрите, как бы кто не заметил ваш костер.
— Хорошо, — пообещала Дар.
— Если случится плохо и ты вернешься одна, сначала сожги клеймо на лбу у Лораль. Тогда охотники за головами не тронут ее тела. — Тарен вздохнула. — Вот все, что я могу тебе посоветовать.
Дар и Тарен вернулись к Лораль и остальным женщинам. Довольно скоро по ногам Лораль побежали потоки прозрачной жидкости. Она резко остановилась и ошеломленно уставилась на промокшие ноги.
— Дар? Что это со мной?
— Пора уходить с дороги, — сказала Дар, поспешно схватила котелок, который Тарен нашла в повозке, и взяла Лораль за руку. — Пойдем.
Лораль в ужасе вытаращила глаза.
— Нет! Я не могу!
— Можешь, — решительно проговорила Дар.
Она повела судорожно всхлипывающую Лораль по мокрому полю, заросшему высоким, доходящим до пояса вереском. Солдаты ушли вперед, не обращая внимания на двоих женщин. Дар и Лораль шли медленно, потому что тропинки не было, да и схватки у Лораль случались все чаще, и приходилось то и дело останавливаться. Местность была неровная, в низинах таились болотца. Обходя бочажки, Дар держала путь к горстке корявых деревьев вдалеке от дороги. Ветви деревьев были покрыты листвой, под ними можно было укрыться при дожде. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Лораль и Дар добрались до рощицы. Дар нарвала папоротника, отряхнула его от воды и уложила под самым большим деревом. Она позвала Лораль.
— Иди сюда, ложись.
Лораль улеглась на подстилку из папоротника.
— Что со мной будет, Дар?
— Твой ребенок выходит наружу.
— А я должна что-то делать?
— Вряд ли, — сказала Дар. — Ребенок все делает сам.
— Но как? Как ребенок сможет сам выйти из моей утробы?
— Не знаю. Просто уж так получается.
— Но как больно… Как же больно.
— Да, — кивнула Дар. — Моей матери тоже было больно. — Она посмотрела на небо. — Мне нужно собрать хворост, пока не стемнело. Ты потерпишь?
— Не уходи!
— Далеко не уйду. Потом тебе понадобится тепло, нужно развести костер.
Лораль умоляла Дар остаться, но та не стала ее слушать и ушла. Шагая к сухим деревьям в глубине рощицы, она радовалась возможности хоть на время отлучиться — и стыдилась этого чувства. Поднявшись на вершину невысокого холмика, Дар увидела, что сухие деревья с серебристыми голыми ветками стоят в воде: их убило болото. Дар спустилась по склону холма и вошла в черную воду.
— Ладно, — утешила она себя. — Хотя бы сучья будут сухие.
Дар стала ломать ветки и относить их на сухое место. После того как она собрала все ветки, до которых смогла дотянуться, она взяла часть хвороста в охапку и понесла к тому месту, где оставила Лораль. Лораль полусидела под деревом. На ее лице застыла маска боли и страха. Дар бросила хворост на землю и бросилась к роженице. Лораль схватила ее за руку и сжала с такой силой, что боль пронзила даже кости Дар. Постепенно хватка Лораль ослабла, сошла гримаса с ее лица.
— Когда же это кончится? — простонала она.
— Надеюсь, скоро.
Но скоро это не закончилось. В промежутках между схватками Лораль Дар старалась донести до стоянки оставшийся хворост. Скоро ей пришлось бегать бегом, потому что промежутки становились все короче. К тому времени, когда Дар разожгла костер, схватки участились. Стемнело. Схватки следовали одна за другой, но больше ничего не происходило. Дар чувствовала себя совершенно бесполезной.
Тянулась ночь. Лораль взмокла от пота, хотя воздух был прохладным. Она простонала:
— О… Моя спина!
Потом она задрала подол платья и села, согнув ноги в коленях. По ее икрам текла кровь.
— Что ты делаешь? — обеспокоенно спросила Дар.
Лораль раздраженно глянула на нее.
— Хочу, чтоб мне было удобно.
Она скривилась, лицо у нее побагровело.
— Лораль…
— Я толкаю! Мне надо толкать!
— Что толкать?
— Может, заткнешься? Уходи!
Дар не ушла. Она надеялась, что желание Лораль тужиться — это знак: что-то вот-вот случится. Но ничего не произошло. Желание тужиться стало приходить к Лораль через равные промежутки времени. Она тужилась изо всех сил, но, насколько могла судить Дар, она лишь понапрасну тратила силы.
Шло время. У Лораль дрожали ноги, дико выпучились глаза Стоны сменились криками. Она еще выше задрала платье. Наконец щель между ее ногами стала шире и в ней появился комок темных мокрых волос. Еще мгновение — и комок волос превратился в половинку шара, а потом — в маленькую головку. Потом появились плечики. Дар подвела ладони под головку. Из утробы Лораль изверглось мокрое тельце младенца, при свете костра кажущееся темным.
Дар забыла о том, что тело ребенка соединено с утробой матери пуповиной. В первое мгновение она не знала, что делать. Держала младенца, боясь натянуть пуповину. Наконец она вспомнила, как кто-то — кто именно, она вспомнить не могла — перерезал пуповину, когда рожала ее мать. Ножа у Дар не было, и она схватила кремень, который ей дала Тарен. Острого края у кремня не было, и Дар пришлось долго давить на пуповину, пока она не разорвалась. Хлынула кровь. Дар в первый момент испугалась, но потом завязала кончик пуповины в узел.
