— Хай, — согласилась Дар. — Ты рассердился на меня вчера вечером. До сих пор сердишься?
— Я не знаю слова вашавоки, чтобы говорить, как я чувствовать. Ты очень странный.
— Ты мне тоже кажешься странным, — призналась Дар. — Быть может, когда я выучу ваш язык, так больше не будет.
— Может, и так, — отозвался Ковок-ма, немного помедлил и сказал: — Вчера ты говорить мудро. Есть разница между жен-счины и волосатолицые вашавоки.
— А другие тоже так думают?
— Они говорить: ты — мать.
— Говорить что-то и верить в это — это не одно и то же.
— Как такой может быть? — удивился Ковок-ма. — Такие слова не иметь смысл.
— Люди все время лгут.
— Что такое «лгут»?
— Лгать — значит говорить что-то такое, про что ты знаешь, что это неправда.
— Нарочно? — уточнил Ковок-ма.
— Конечно нарочно.
— Вашавоки так делать?
Вопрос показался Дар таким наивным, что она подумала: «Наверное, он шутит». Но орк не улыбался, и она поняла, что вопрос задан серьезно. Дар так удивилась, что ответила не сразу.
— Ну… да, мы все время лжем.
— И ты так делать?
— Тебе я никогда не лгала, — сказала Дар, надеясь, что орку понравится ее ответ.
Ковок-ма погрузился в молчание — похоже, ему нужно было подумать над словами Дар. Он взял в рот одно из зернышек вашутхахи и стал его жевать. Дар очень хотелось поговорить о чем-нибудь другом, и она спросила:
— А для чего эти зерна?
— Вашутхахи очень хорошие. Они делать тепло.
Дар сунула руку в торбочку и вытащила черное сморщенное зернышко. Повертев его в мокрых пальцах и понюхав, она отправила его в рот и осторожно раскусила. Скорлупка треснула, и Дар почувствовала приятный, пряный, сладковатый вкус.
— Неплохо, — похвалила она. — Вы их едите?
— Держать во рту и жевать.
Чем дольше Дар жевала зернышко, тем более сильным становился его вкус. Вдобавок во рту распространилось тепло. Цвета окружающего мира стали более яркими, а влажный воздух наполнился чудесными ароматами. Дождь перестал удручать Дар. Она улыбнулась орку. Тот в ответ растянул губы.
— Ты не вашавоки уже.
— Хай. Даргу так тва вашавоки, — сказала Дар, пользуясь небольшим запасом знакомых ей оркских слов.
Потом разговор зашел как раз об оркском языке. Дар шла рядом с Ковоком, а он указывал на разные вещи и называл их. Дар повторяла слова, а потом Ковок-ма учил ее произносить их правильно. Через некоторое время он начал новый урок.
— Мы соединять слова одно с другое, чтобы делать новые. Вот что значить «уркзиммути». «Зим» означать «ребенок». «Уркзим» — больше чем один ребенок.
— Мы бы сказали: «дети», — сказала Дар и удивленно добавила: — Вы называете себя «детимать»?
— Тва, — ответил Ковок-ма, — «Мут» означать «мать». «Мути» означать… — Он замолчал, стал думать, как лучше сказать. — «Матери». Мы добавлять звук на конец слова, чтобы показывать, что это говорить про другое слово.
— Значит, «уркзиммути» переводится «дети матери».
— Хай. — Ковок-ма показал Дар зернышко вашутхахи. — «Ваш» означать «зубы». «Утхахи» означать «красивый».
Хотя Дар казалось, что зернышки похожи на черные зубы орка, ей стало забавно, что слово означает «красивые зубы». Она догадывалась: оттого, что она пожевала вашутхахи, у нее улучшилось настроение. На сердце стало легко, несмотря на дурную погоду.
Хорошее настроение у нее сохранилось и после окончания урока, когда она стала догонять остальных женщин. Радостно улыбаясь, Дар шлепала босыми ногами по мокрой дороге. Тарен, Кари, Нена и Лораль были невеселы. Они уныло брели вперед. Когда Дар улыбнулась Нене, та в испуге отпрянула.
— Дар! — вскричала она. — Что с тобой стряслось?
— Ничего. А что?
— Да у тебя зубы черные!
— Дай-ка я посмотрю, — вмешалась Тарен. Дар разжала губы, и Тарен заглянула ей в рот. — Ну точно, черные, как у орка. Ты, наверное, что-то с ними сделала.
— Разжевала несколько зернышек, — сказала Дар. Она вдруг поняла, что такое «красивые зубы», и рассмеялась.
— Не вижу, что тут такого смешного, — заметила Нена. — Ты выглядишь жутко.
— Да, вряд ли с тобой кто-то захочет целоваться, — заключила Тарен. — Но похоже, тебе не больно.
— Ни капельки не больно, — подтвердила Дар.
— Ой! — воскликнула Нена. — Зачем тебе понадобилось есть оркскую еду?
— Эти зерна — не еда, — возразила Дар. — Это что-то другое. Что-то волшебное.
— Кое-что похуже, — покачала головой Кари. — Может, ты в орка превратишься.
Дар игриво, широко улыбнулась, обнажив черные зубы.
— Может быть. Надо бы спросить про это. — Она развернулась и зашагала навстречу марширующим оркам. Поравнявшись с Ковоком, она попыталась улыбнуться по-оркски. — Нук мерз ваш утхахи? («Мои зубы красивые?»)
Ковок-ма, похоже, обрадовало то, что Дар вернулась.
— Терз ваш нук зар утхахи («Твои зубы очень красивые»), — с улыбкой ответил он.
— Если «вашутхахи» означает «красивые зубы», то что значит «вашавоки»? — спросила Дар.
— «Авок» означать «собака».
— То есть у вашавоки зубы белые, как у собак?
Ковок-ма рассмеялся по-оркски — зашипел.
— Даргу нак тва вашавоки. Даргуз ваш нук утхахи. Некоторые другие орки тоже весело зашипели.
«Хорек не собакозубая. Зубы Хорька красивые», — мысленно перевела Дар слова Ковока.
Она улыбнулась.
«Может, и красивые, — подумала она, — для орка».
После полудня дождь прекратился, но небо осталось мрачным. К этому времени задорное настроение у Дар прошло, она устала и шла уныло, как остальные женщины. Лораль вдруг охнула.
— У меня боль стала сильней!
— Давно болит? — спросила Дар.
— С утра, — призналась Лораль.
— И ты все это время шла и молчала?
— Не остановят же колонну из-за женщины, — вздохнула Лораль.
— Сможешь еще немножко потерпеть? — спросила Тарен. — Наверное, мы скоро остановимся.
— Не знаю, — простонала Лораль. — Попробую.
Тарен обвела взглядом остальных.
— Кто из вас знает, как принимать роды?
Все промолчали.
— Да ладно вам, — укорила женщин Тарен. — У вас у всех были матери. Неужели вы никогда не видели, как дети рождаются?
Нена и Кари покачали головой.
