— Не совсем так. Вы сообщили подробности, которые мне былинеизвестны. Во-первых, я теперь знаю, что леди Рейвенскрофт уже имела двапарика, заказывала еще два дополнительно, и все это случилось за месяц —полтора до двойного самоубийства. Это очень интересно!
— А по-моему вполне естественно, — возразила миссис Оливер.— И вообще женские прихоти могут принести вред делу. Парики не собственныеволосы: их нельзя вымыть, самой причесать, они могут обгореть, к ним можетчто-то приклеиться, что не отлепишь. И поэтому вполне естественно, что когдастарые поизносились, покупаются новые. Совершенно не понимаю, почему вам далисьэти парики! Отчего они вас так волнуют!
— Дело не в волнении, — сказал Пуаро. — Просто вы добавилиинтереснейший для меня пункт. Француженка, которая приезжала к парикмахерше,просила сделать точные копии прежних париков или похожие? Кстати, вы не знаете,как звали эту компаньонку — француженку?
— Миссис Розенталь не называла ее имени, я думаю, она незнала его. Заказ сделала сама леди Рейвенскрофт, а француженка уточниларазмеры, цвет и все остальное.
— Ваше сообщение поможет мне в дальнейшем расследовании.
— А что вы узнали за это время? — спросила миссис Оливер. —Вы сделали что-нибудь?
— Дорогая Ариадна! Почему вы всегда так скептическиотноситесь ко мне и считаете, что я ничего не делаю, а сижу на стуле ибездельничаю?
— Я думаю, что вы действительно сидите на стуле и размышляете.Но вы же не станете возражать, если я скажу, что иногда вы днями не выходите изсвоего кабинета.
— В ближайшем будущем я собираюсь выйти и занятьсякое-какими делами, — сообщил Пуаро. — И надеюсь, что доставлю вам этимудовольствие. Возможно, я даже переправлюсь через Ла — Манш, но, конечно, не влодке, а на самолете.
— О! — воскликнула миссис Оливер. — И вы хотите чтобы я вассопровождала?
— Нет. Я думаю, будет лучше, если я отправлюсь туда один.
— Неужели вы в самом деле куда-то поедете? — недоверчивоспросила миссис Оливер.
— Да. Побываю там — сям, и, надеюсь, вы останетесь довольнымною.
Поговорив с миссис Оливер, Пуаро достал записную книжку и,поглядев в нее, набрал номер телефона.
— Дорогой мой главный инспектор Гарроуэй, — сказал он. — ЭтоЭркюль Пуаро. Я не помешал вам? Или вы сейчас заняты?
Ничуть я не занят. Просто подрезаю розы, а им это не кспеху.
— Тогда у меня к вам есть небольшой вопрос…
— Относительно двойного самоубийства?
— Именно… Вы как-то обмолвились, что в доме Рейвенскрофтовбыла собака. И что она вместе с ними пошла на эту последнюю прогулку…
— В деле несколько раз упоминалась собака.
— Она никого из них не кусала?
— В деле есть упоминание о том, что она кусала ледиРейвенскрофт. Честно говоря, я уж и позабыл об этом. И если бы вы не спросили,наверное, и не вспомнил бы. Слуги утверждают, что собака несколько разнабрасывалась на свою хозяйку и кусала ее. Правда, не сильно. Но нигде в деленет упоминаний о том, что собака была бешеная или вообще больная. На теле ледибыли обнаружены небольшие следы укусов, которые, видимо, быстро заживали.
— Я не
— осуждаю собаку, — заметил Пуаро. — Просто мне хотелосьпрояснить этот вопрос… Мне бы хотелось отыскать эту собаку. Судя по всему, этобыла очень умная собака.
Закончив разговор, Пуаро положил трубку и проговорилнегромко:
— Чрезвычайно умная собака. Намного умней полиции.
Глава 17
Пуаро сообщает о своем отъезде
Мисс Ливингстоун ввела гостя в комнату и сообщила:
— Мистер Эркюль Пуаро, — и удалилась.
Миссис Оливер поднялась с дивана и шагнула навстречу своемудругу.
Понизив голос, Пуаро сообщил с некоторой торжественностью:
— Я отбываю!
— Вы решились? — спросила миссис Оливер, которая немногопугалась манеры Пуаро делать сообщение.
— Я отбываю! Я отправляюсь на самолете в Женеву.
— Вы говорите это таким тоном, словно вы летите в ООН илиЮНЕСКО.
— Я предпочитаю частные поездки.
— А что, в Женеве водятся слоны?
— Я полагаю, что да, и надеюсь посмотреть на одного, а можети на двух.
— Жаль, что от меня мало было толку, — посетовала миссисОливер. — По правде говоря, я не знаю, у кого можно узнать еще что-нибудь…
— Вы как-то сказали, что у вашей крестницы есть младшийбрат?
— Да. Эдвард. Я его видела всего два — три раза, брала изшколы. Но это было очень давно.
— Где он теперь?
— В Канаде. Он учится там, кажется, в университете, а можетбыть, на каких-нибудь специальных курсах. Вы хотите съездить туда и узнать обэтом?
— В настоящее время — нет. Просто хотел узнать, где онтеперь находится. Ведь его не было дома, когда случилась трагедия…
— Надеюсь, вы ни на мгновение не думаете, что это онзастрелил родителей. Хотя мальчишки совершают иногда совершенно дикие поступки.
— Его не было дома. Я знаю об этом из полицейских докладов.
— Вы нашли еще что-нибудь интересное? У вас довольновозбужденный вид!
— Вы правы! Я возбужден. Я обнаружил кое-какие факты,которые бросают определенный свет на то, что мы уже знаем.
— Что же это? — с нескрываемым любопытством спросила АриаднаОливер.
— Мне кажется, я понял, почему миссис Бертон-Кокс обратиласьк вам и хотела получить от вас какие-то подробности трагедии.
— Вы полагаете, не потому, что она любит совать нос куда ненадо?
— Не думаю. Здесь были более серьезные причины. Речь идет оденьгах.
— О деньгах? Откуда тут взяться деньгам? Мне показалось, чтоона весьма обеспеченная особа. Разве это не так?
— Да, для жизни она обеспечена. Но у меня есть сведения, чтомиссис Бертон-Кокс, когда ее сын достиг определенного возраста, уговаривает егонаписать завещание в свою пользу. А может быть, ему намекнули об этом ее друзьяили адвокат. И желательно, чтобы к этому времени у него не было никого, кому быон Захотел передать свое имущество.
