– И конечно же, ни твоя собственная деятельность, ниотношение к ней других людей не имеют для тебя никакого значения. С моей точкизрения, именно это и делает тебя удачником.
– То, что мне на все наплевать? Но ведь это совсем нетак.
– Нет, конечно, тебе не наплевать! Просто у тебя такаяманера поведения, стиль, что ли. Ты понимаешь, как надо делать выбор…
– Ну хорошо, – прервал я его, – мне понятно,что вы имеете в виду, и я готов с вами согласиться. А теперь…
– …и это делает нас с тобой родственными душами, –продолжал Мерими. – Потому что я и сам точно такой же.
– Естественно, мне это было известно с самого начала. Атеперь вернемся к тому, как вы собираетесь вытащить меня отсюда…
– Здесь есть кухня, из которой во двор ведетдверь, – сообщил мне Мерими. – Днем они готовят тут еду. Мы выйдемчерез эту дверь. Бармен – мой приятель, у нас не возникнет никаких проблем. Апотом я отведу тебя к себе – кружным путем. Там сейчас вечеринка в самомразгаре. Можешь развлекаться сколько твоей душе будет угодно, а после ложисьспать в каком-нибудь подходящем теплом уголке.
– Звучит соблазнительно, особенно в той части, гдеупоминается уголок. Спасибо.
Мы осушили свои стаканы, и Мерими спрятал дамочек в карман.Потом подошел к бармену, они о чем-то поговорили, бармен кивнул. А затем Меримиповернулся ко мне и глазами велел подойти к бару. Я встретил его у двери накухню.
Он провел меня через кухню, и мы вышли через заднюю дверь втемную аллею.
Моросил мелкий дождь, и я поднял воротник куртки. Меримиповернул направо, я последовал за ним. На перекрестке нескольких аллей мыповернули налево, прошли между темными силуэтами мусорных баков, прошлепалипрямо по громадной луже, так что я насквозь промочил ноги, и вышли на улицугде-то в самом центре следующего квартала.
Через три или четыре квартала и много минут мы поднималисьпо лестнице дома, в котором устроил свою штаб-квартиру Мерими. Из-за сырости налестнице довольно противно пахло, а ступени у нас под ногами пронзительноскрипели. Уже снизу я услышал слабые звуки музыки, смешанной с голосами исмехом.
Мы пошли на эти звуки и вскоре оказались возле двери. Меримипредставил меня некоторым из своих гостей. Я же довольно быстро нашел стакан,лед и какую-то выпивку, взял все это с собой и уселся в удобное кресло, чтобыпоговорить и понаблюдать за происходящим, тайно надеясь, что веселье – вещьзаразная и мне удастся допиться до такого состояния, что я окажусь в пустомтемном месте, которое непременно где-то меня ждет.
Я, естественно, туда добрался, но только после того, каквечеринка докатилась до полного отпада. Поскольку все присутствующие усиленностремились попасть туда же, куда и я, у меня не было ощущения, что я оченьсильно от них отличаюсь. В дымке, винных парах и оглушительном шуме всеказалось совершенно естественным, достойным и невероятно ярким, даже появлениеМерими, одетого лишь в гирлянду из листьев и сидевшего на маленьком серомослике, который, казалось, жил где-то в одной из задних комнат. За нимиследовал ухмыляющийся карлик с парой цимбал.
Впрочем, на странную процессию никто не обратил внимания,кроме меня.
– Фред?
– Да?
– Пока не забыл… если ты проснешься утром, когда я ужеуйду, запомни: бекон лежит в нижнем правом ящике холодильника, а хлеб – в шкафуслева. Яйца сам увидишь. Угощайся.
– Спасибо. Я запомню.
– И еще…
Он наклонился ко мне и тихо произнес:
– Я много думал.
– Да?
– О твоих неприятностях.
– И что?
– Не знаю, как лучше это сказать… Но, как ты думаешь,тебя могут убить?
– Вполне возможно.
– Тогда – имей в виду, это только на случай крайнейнеобходимости – у меня есть знакомые определенного типа. Если… Если возникнетнеобходимость, ради твоей безопасности, чтобы какая-нибудь личность умерлараньше тебя, я бы хотел, чтобы ты запомнил номер моего телефона. Позвони, есливозникнет нужда, назови имя и место, где этого человека можно найти. Попробуюпомочь. У меня есть парочка должников.
– Я… даже не знаю, что и сказать. Я вам благодарен.Надеюсь, мне не придется воспользоваться вашим предложением. Я не ожидал…
– Это самое малое, что я могу сделать, чтобы защититькапиталовложение твоего дяди Альберта.
– Вы знали о моем дяде Альберте? О его завещании? Выникогда не упоминали…
– Знал о нем!.. Ал и я, мы учились вместе в Сорбонне.Потом мы продавали оружие в Африку и занимались всякими разными делами. Япрофукал денежки, а он сберег свои и умножил их. Немного поэт, немногомерзавец. Такое впечатление, что это ваша семейная черта. Классические безумныеирландцы – все вы. О да, конечно, я знал Ала.
– А почему вы ничего мне не говорили тогда?
– Ты мог подумать, что таким образом я пытаюсьзаставить тебя закончить университет. Это было бы нечестно, это означало бывмешательство в право свободной личности на выбор. Однако теперь у тебявозникли такие проблемы, что я вынужден сказать тебе правду.
– Но…
– Достаточно! – воскликнул Мерими. – Даздравствует веселье!
Карлик изо всех сил ударил в цимбалы, а Мерими вытянулвперед руку. Кто-то протянул ему бутылку вина. Он откинул назад голову и сделалбольшой смачный глоток.
Ослик начал приплясывать.
Девушка с сонными глазами, сидевшая возле завешенной бусамидвери, неожиданно вскочила на ноги, начала рвать на себе волосы, отдиратьпуговицы от блузки, непрерывно выкрикивая при этом:
– Эвоэ! Эвоэ!
– Пока, Фред.
– Пока.
По крайней мере, я помню все именно так. Почти сразу послеэтого я погрузился в забвение, которое, как мне казалось, я мог потрогатьрукавами.
Сон, который срывает с нас покровы забот, нашел меня позже вэтом усыпанном пеплом и мусором месте, откуда все постепенно ушли. Я добралсядо матраса в углу, устроился на нем поудобнее и пожелал потолку спокойной ночи.
А затем…
В раковину бежала вода, мыльная пена у меня на лице, в рукебритва Мерими и сам я в зеркале, туман медленно расходится, и появляется вулканФуджи.
И оттуда, расположившись в самой сердцевине недавней тьмы,возникло то, что я искал, освобожденное некой магической силой.
ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ФРЕД?
