Даниэла качает головой.
— К сожалению, нет. Это наше упущение. Возьмём на заметку. Но будь уверена, очень скоро ты будешь курить чёрные готические сигареты, из которых будет виться очень чёрный готический дым.
Мара возвращает пачку, но делает это как-то неуверенно.
— Оставь их себе, — улыбается Даниэла. — Ты можешь их и не курить, а только держать их при себе. Эффект будет тот же.
— Ну, если так. Тогда спасибо.
— Не за что.
Покинув Даниэлу и сопровождающего её молодого человека, девушки некоторое время идут молча, а потом вдруг ни с того, ни с сего прыскают со смеху.
— Понюхай, — передаёт Мара свою пачку подруге.
— Ничё так, — отвечает Эмма, понюхав. — Но я совершенно не могу курить слимсы. Я не могу ими накуриться. Они слишком тоненькие. В пальцах я должна чувствовать сигарету, а ещё лучше сигару. Чем толще, тем лучше.
— Ах, да, блин, я уже и забыла.
Огненный змий
Эмма оглядывается.
— Чёрт, у кого бы прикурить?
Никого вокруг. Лишь древние деревья окружают девушек со всех сторон. Могучие дубы и грабы, хоть и стоят поодаль друг от друга, но их густые кроны так плотно переплетены вверху, что почти не пропускают на землю солнечных лучей. Сплошная камуфляжная тень лежит на Ведьмином Яру.
Вдруг Эмма замечает, что от одного из грабов падает впереди на тропинку тень, хотя прочие деревья никаких теней не отбрасывают.
Эмма останавливается и замирает. Мара проходит вперёд. В сумерках только мрак является солнцем полуночи. Эмма видит, что от Мары нет никакой тени, а вот от граба тень есть, причём, чёрная-пречёрная.
Более того, зловещая тень неожиданно отделяется от граба и продолжает двигаться по дорожке сама по себе. Сердце у Эммы уходит в пятки. Приглядевшись, она замечает, что тень отбрасывает лысый дидько. Голова его похожа на обтянутый кожей череп. Одетый в сияющий смокинг, он идет навстречу девушкам. Не дожидаясь, пока дидько приблизится к ним, Эмма издали спрашивает его:
— Извините, у вас зажигалки не будет?
— Что? — недоумевает лысый.
Эмма показывая ему сигарету в своей руке.
— Прикурить… огонька у вас не найдётся?
— Найдётся, — кивает ей лысый дидько и засовывает руку во внутренний карман смокинга. — Чего-чего, а огня у меня хватает.
Эмма вставляет в губы сигарету в ожидании, что лысый тотчас поднесёт ей зажигалку, но вместо этого дидько сам наклоняется к ней. Изо рта его внезапно вылетает струйка пламени. Отпрянув, Эмма всё же успевает затянуться.
— Не фига себе, — изумляется она, выдохнув дым, — а вы что, фокусник?
Неожиданно из-за ближнего дуба появляется ещё один дидько — сивый, с косматой седой шевелюрой и кудлатой бородой, развевающейся на ветру.
— Мы оба фокусники, — отвечает сивый дидько, и, коротко дунув на сигарету, тут же тушит её.
Эмма напрасно пытается вновь затянуться.
— А как это у вас получается?
— Очень просто, — улыбается лысый и вновь даёт ей прикурить, выдохнув изо рта своего огонь, аки дракон.
Но едва Эмма успевает сделать затяжку, как сивый вновь задувает её сигарету, как свечку.
— Вы чего, издеваетесь? — возмущается Эмма, обращаясь к нему.
— Это не я издеваюсь, — оправдывается сивый и кивает на лысого, — это он, гад, надо мной издевается.
— Это кто над тобой издевается? — становится в позу лысый дидько.
— Ты! Мало того, что подставил меня этому инквизитору… Он ведь чуть заживо меня не спалил! — потирает он свою опалённую огнём бороду, — так ты снова начинаешь… огни тут метать.
— Да меня девушка попросила, — оправдывается лысый.
— Хватит с меня! Я не потерплю больше огня в моём присутствии!
— Ну, пожалуйста, — умоляет его Эмма. — Он просто даст мне прикурить. Мы с ним в сторонку отойдём… Что б вас не беспокоить.
Эмма берет за руку лысого и отводит его в сторону.
— Покажите ещё раз, как это у вас получается?
— С превеликим удовольствием, — расплывается в улыбке лысый дидько.
— Ещё раз дашь ей огоньку, я тебя съем, — тут же обещает ему сивый.
Лысый виновато разводит руками.
— Вот видите. Ну как тут можно с ним мирно сосуществовать?
— Ну, пожалуйста, — канючит Эмма. — Я только прикурю эту сигаретку. Тут и огня-то особого нет. От неё лишь один дым.
— Никакого огня! — не соглашается сивый.
— Но мне так курить хочется, — умоляет Эмма.
Лысый дидько незаметно подмигивает Эмме и показывает пальчиком: мол, подожди. Сивый, между тем, увещевает:
— Это не тебе хочется, Эмма, а той огненной твари.
— Какой ещё твари? — удивляется Эмма.
— Которая сидит в тебе. Бери лучше пример с Марии.
— А откуда вы знаете, как меня зовут? — удивляется Мара.
— Он всё знает, — отвечает за него лысый.
— А что вы ещё знаете обо мне?
— Что жить тебе осталось недолго. И всё благодаря чёрной нежити.
Пользуясь случаем, лысый дидько незаметно даёт прикурить Эмме, украдкой выпустив огненную вспышку.
— Я тебя, Вх, предупреждал! — разъярённо замечает сивый.
Он и в третий раз задувает сигарету Эммы, а затем хватает лысого за грудки.
— Йх! — шипит лысый, — что ж ты делаешь?
Эмма и Мара с ужасом видят, как сивый дидько раскрывает пасть и в одно мгновение заглатывает в неё лысую голову. Неожиданно ноги одного соединяются с ногами другого и превращаются в одно общее змеиное туловище.
Пытаясь вырваться из пасти, лысый дидько начинает рывками дёргаться и выгибать спину. А поскольку ног у него нет, а есть одно на двоих змеиное туловище, то вскоре это выгибание приводит к тому, что змея принимает форму обруча. От сильного напряжения она переливается всеми цветами радуги: от ярко-красного до дымно-фиолетового.
С ужасом видят девушки, как сивая голова не только не выпускает лысую, но даже заглатывает её в себя всё глубже и глубже. При этом змеиный обруч загорается ярким пламенем. Красные языки огня заставляют девушек отступить назад.
Раскачавшись на месте, Огненный Змий вдруг с огромной скоростью уносится вниз по тропинке и исчезает за поворотом, как будто его и не было…
Раба дурмана
Не успев прийти в себя от потрясения, Эмма замечает вдруг Алексея, выходящего из-за деревьев.
