ногу на бандита, который уже собрался было ползти прочь. — Куда! Лежать!
Ахри почти что исчез — с такой скоростью, закинув лук через плечо, что и след простыл.
— А теперь у тебя есть шанс сказать, кто ты такой и откуда, — грозно спросил я. — Сказать без мучений, потому что за то, что ты сделал, быстро ты к нормальной жизни не вернешься.
— Посмотрим, — процедил тот. — За мной придут!
— Звучит так, как будто… А, неважно. Для тебя сейчас уже ничего неважно, — и я посильнее надавил ногой. — Скажешь, кто ты?
— Нет! — просипел бандит.
— Что происходит? — Конральд прибежал вместе с Пертом. — Мы были на рынке, нас поймал Ахри и… Кто это? Что случилось?
— Еще одно покушение, — нагловато ухмыльнулся я, слез с бандита и пнул его. — И, кажется, мне снова нужен Фелиппен, — я продемонстрировал окровавленную ладонь. — Этого надо допросить. Мне нужно знать, кто несет ответственность за это!
— Сделаем, — Конральд рывком схватил лежавшего вниз лицом, поднял его. Перт поддержал и уже приготовился вмазать ему как следует, но наемник остановил сержанта: — Иногольд! Мординский ты ублюдок!
— Конральд! — тяжело дыша, проговорил Иногольд. — Ты! Здесь! Вечный странник решил осесть в почти мифическом селении. Странно!
— Бавлер, я могу прямо сейчас его утихомирить, — негромко прорычал Перт.
— Нет, не стоит, — остановил его Конральд, взял его за плечи и развернул лицом ко мне. — Пожалуй, я вас представлю. Бавлер, это Иногольд. Человек, которого я перехватил как-то раз во время схватки за очередную мординскую деревню. Шпион раньше и такой же шпион сейчас, только выросший до головореза. А вот на кого он работает… скажет? — Конральд встряхнул Иногольда.
— Не скажу… — просипел он.
— Ну, тогда мы с тобой будем говорить по-другому. Перт, друг мой, пойдем, — Конральд крепко вцепился в Иногольда. — Мьелдона позовем.
— Кто такой Мьелдон? — опасливо заозирался бандит.
— Считай, что маг. Расплавит твои мозги.
— Я знал, что здесь что-то нечисто, — завопил Иногольд. — Знал, что здесь замешана магия! Помогите! На помощь!
— Как же все поменялось! — засмеялся я, а потом охнул. Голова закружилась, и я чуть не упал. Похоже, что ранение оказалось более серьезным, чем я думал. — Фелиппена! — только и выкрикнул я прежде, чем все потемнело.
Но глаза я открыл довольно быстро. Рядом со мной стоял Мьелдон.
— На юг собираешься, Бавлер? — спросил он меня.
— И на север, — почему-то ответил я, хотя не понимал — на юге задача более важная, причем тут север? Поляны же пока под вопросом, да и Севолап еще не явился.
— На юге страшно, — произнес монах. — Вероятно, ты еще не готов к этому.
— Я уже слышал это от… — мне стоило внимательно посмотреть на человека в красной рясе, как оказалось, что он бородат и сед, а похож на… — Отшельника.
— Давно не виделись, Бавлер, — проговорил старик. — Давай, пройдемся. Этот лес пока что безопасен. Здесь же рядом Латон. Деревня Южная. Чувствуешь ароматы? Принюхайся.
Я, хоть и не доверял старику, но все же умудрился прочувствовать, что пахнет дымом. Не просто дымом, а мясом, свежезажаренным.
— Там жарят оленей, — проговорил Отшельник. — Мы попозже сходим туда с тобой. Кстати, вот твоя книга.
— Книга? — удивился я.
— Бестиарий Мьелдона. Он просил передать тебе.
— Через тебя? Не может быть! — я возмутился. — Чтобы Мьелдон с тобой общался? Нет уж, ни за что не поверю! Он не знает тебя!
— Знает, еще как знает, — хитро улыбнулся Отшельник. — Тебе не кажется, что лес изменился? Стал гуще и темнее.
— Не кажется, — отмахнулся я. — Не уверен, что он вообще как-то изменился за последние недели, разве что он стал более… желтым?
— Ну так на дворе осень, ты разве не видишь? Или твоя сообразительность тебе мешает сделать это? — спросил старик. — Ты понимаешь, что уже октябрь? Мельница не готова, а тебе для того, чтобы производить нужное количество муки для хлеба, требуется хотя бы две мельницы!
— Я отправил людей на поиски жернова, прочного круглого камня, — ответил я, почему-то севшим голосом, хотя только что все было в полном порядке.
Но лес и правда стал меняться.
— Страх. Это страх накрывает твой Рассвет, оттого он и темнеет, — проговорил старик.
— А зачем вернулся ты?
— Я не возвращался. Я всегда здесь был. Ты думаешь, что я сбежал, но что мешает мне спрятаться у тебя под боком и смотреть на то, что ты делаешь? Ведь у тебя, молодого правителя Рассвета, так много дел, так много различных занятий, что ты не можешь заметить происходящего. А ведь меняется почти все, что ты не можешь контролировать. Что люди едят, что люди делают. Все это нельзя исправить, все это нельзя записать в тетрадь…
— А как ты делал эти записи? — спросил я Отшельника. — Это ведь была магия, а ты меня обманывал, говоря, что я просто не замечал их!
— Нет, это была не магия. Ты и в самом деле не замечал многого. Как и сейчас. Неужели ты думаешь, Бавлер, что твоя внимательность серьезно изменилась за последние недели? Нет, ничуть. Ты по-прежнему не замечаешь очевидного, а это значит, что очень многое проходит мимо тебя. Ты ведь знаешь, откуда пришли твои убийцы?
— Из Мордина. Конральд сказал, что они пришли из Мордина! — спешно ответил я. Ноги несли меня следом за Отшельником куда-то вглубь леса.
— А через что в твой Рассвет приходят люди из Мордина? — задал наводящий вопрос Отшельник.
— Через Валем, — мысль в моей голове появилась сама собой. — Это сказал…
— Отля, — закончил ее вместо меня старик. — Теперь-то ты понимаешь, что происходит у тебя? Какой-то правитель Валема явно хочет занять твое место. Или Вардо может использовать его, чтобы устранить тебя. Понимаешь? Сложно это все для тебя. И понять, и принять, но, боюсь, это все правда.
— Отшельник, ты…
— Говорю то, что ты уже придумал, но боишься себе в этом признаться, Бавлер. Вокруг тебя очень мало людей, которые тебе верны. Иначе не было бы покушений так часто. Три месяца ты не видел ни одного врага, а теперь за два дня в тебя стреляли и резали. Да так, что ты чудом умудрился выжить… выживший. Уже не один раз.
— Ты ведь тоже меня предал! — вдруг додумался я.
— Нет, не предавал. Ушел. Исчез. Но так надо. Я еще вернусь. Или ты сам найдешь меня рано или поздно. Ладно, пошли, найдем Латона. Вот их просека недалеко. А ты не думаешь, что здесь не в зверях, а в чем-то более гадком. Магии.
— Ты про… — ахнул я, но тут в мои ноздри ударил настоящий смрад.
Дым стал более явным, почти что осязаемым, так что даже
