нам с Герасимовой так приглянулась в наш первый ужин.
Уделив некоторое время закускам, мы дождались появления на нашем столе тарелок ярко-красного борща с тушеной грушей и кусочками телятины. Утолив первый голод, Мирослава Анатольевна промокнула губы салфеткой и, улыбнувшись мне, заговорила:
— Так вы хотели сказать мне о чем-то, Иван Владимирович, — напомнила она.
Я кивнул, сделав маленький глоток вина. Отставив бокал в сторону, я поднял взгляд на девушку.
— Я подумал, что мне нужно название для этого артефакта, — сообщил я. — Можно, разумеется, говорить «артефакт для укладки волос», но это слишком длинно. А как известно, люди любят простые и понятные названия. Достаточно посмотреть на производителей техники массового пользования.
Герасимова покачала головой.
— Мне кажется, вам нужно не только название для этого конкретного артефакта, Иван Владимирович, — заметила Мирослава Анатольевна. — По-хорошему, если вы уж решились ввести не одну линейку бытовых артефактов, вам следует исходить из того, что ваши покупатели должны узнавать о ваших продуктах по одному только логотипу. И, разумеется, вам никак не обойтись без обязательного магазина в сети. Сами подумайте, какой вал продаж возникнет, когда вашу продукцию смогут приобретать не только те, кто живет в столице, но и за ее пределами.
— Это потребует возведения отдельных производств под каждое такое изделие, — ответил я.
Она чуть смущенно улыбнулась.
— Иван Владимирович, понимаю, что это сейчас прозвучит очень нескромно, — начала она, отводя взгляд чуть в сторону, — но если вам не хватает на это расширение денег, может быть, я смогу вам помочь?
Я вскинул бровь, глядя на собеседницу, и усмехнулся.
— Мне льстит ваше предложение, Мирослава Анатольевна, — произнес я. — Но хотелось бы больше подробностей.
Ее глаза расширились, демонстрируя мне, что она никак не ожидала моего согласия. И понятно, почему — передо мной девица, она не принимает решений, за нее это делает глава рода, отец, братья и все прочие мужчины. И только потом уже сама Герасимова.
— Ну… Я могла бы стать вашим деловым партнером, — медленно проговаривая слова, ответила она. — Скажем, если вы сделаете акционерное общество, я могла бы выкупить часть акций. Ну, или выступить простым частным инвестором, — добавила она еще тише, практически шепотом.
Учитывая отношения внутри этой благородной семьи, можно предположить, что как минимум Мирослава Анатольевна уже имеет разрешение от отца на подобные шаги. Возможно, она не обговаривала, что хочет заняться одним делом именно со мной, но разрешение распоряжаться некой суммой у нее однозначно должно быть.
— Хм, вы смогли меня удивить, Мирослава Анатольевна, — признал я, откинувшись на спинку своего стула. — Если не секрет, о каких вложениях мы говорим?
Я потянулся за бокалом и поднес его край ко рту, когда Герасимова решила ответить:
— У меня есть право свободно распоряжаться миллиардом рублей.
Чего мне стоило не выплюнуть вино обратно! Я замер, чувствуя, насколько в действительности велика пропасть между нами. Это ведь только сумма, которой она, девица из благородного рода, может распоряжаться! То есть реальные цифры на счетах Герасимовых куда больше.
— Что с вами, Иван Владимирович? — обеспокоенно спросила Мирослава Анатольевна, глядя на меня.
— Я только что осознал, насколько рано посчитал, что уже чего-то достиг в этой жизни, — произнес я, поставив бокал на место. — Признаюсь честно, вы меня поразили своим откровением. Еще несколько секунд назад я считал себя вполне обеспеченным человеком.
Герасимова смущенно улыбнулась и, опустив руки под стол, сложила их на коленях.
— Надеюсь, это никак не повлияет на наше общение? — уточнила она.
— Нисколько, Мирослава Анатольевна, — улыбнулся я. — Однако я не уверен, что могу выдать вам реальное предложение. У меня нет точных цифр на руках, но думаю, дня через три мы вернемся к вопросу об инвестициях в производство бытовых артефактов. Если вы не передумаете, разумеется.
— Иметь собственное дело? — усмехнулась Герасимова. — От такого не отказываются, Иван Владимирович.
В этот момент шторка распахнулась, Игорь принес второе блюдо. Мы помолчали, пока он ставил перед нами тарелки и менял приборы. Лишь убедившись, что нам больше ничего не требуется, сотрудник ресторана удалился.
— Как вам ребрышки, Мирослава Анатольевна? — уточнил я после того, как девушка расправилась с первым.
— Весьма неплохо, — с улыбкой ответила она. — А ваш стейк?
— Вполне, — кивнул я. — Кстати, вы уже выбрали себе специализацию в академии?
Учитывая, что ее планировалось ввести со второго года обучения, решать прямо сейчас было не к спеху. Однако мне действительно было интересно, у Герасимовой был потенциал, но я видел, что особой тяги к чародейству у нее нет.
Да, Герасимова по своей успеваемости входила в список лучших. Однако делала это не от безмерной любви к магии. В первое время я замечал соперничество с Кристиной Гордеевной, но когда результаты Большаковой стали падать, Мирослава Анатольевна тоже сбавила обороты. Возможно, ей не хватало вызова.
— На самом деле я полагаю, что если мы создаем совместное предприятие, — заговорила девушка, — мне лучше сосредоточиться не на магии, а на управлении, Иван Владимирович.
— Объясните, почему? — спросил я, нарезая стейк на дольки и посыпая его черной солью.
Мирослава Анатольевна пожала плечами и сперва съела кусочек мяса, ловко срезанный с ребра. И только после этого, сделав глоток вина и промокнув салфеткой губы, она заговорила.
— Понимаете, Иван Владимирович, весь наш род так или иначе связан с военной службой, — начала говорить она. — Однако я женщина, и мне не пристало заниматься подобными вещами. Отец с братьями меня, конечно, любят и балуют. Но пускать меня на службу в армию или другие силовые структуры? Одного его звонка хватит, чтобы я не получила места. А потому я хотела бы заниматься чем-то другим. Не хочется просидеть всю жизнь дома, строя уют для мужчины, который будет появляться дома только по праздникам, да и то в компании вышестоящих чинов.
Я наклонил голову.
