полушубке. — Мы все свечи собрали — до утра их никак не хватит. Или давай нам фонари — или иди сам эту бесовщину отгоняй!
— Мало свечей? — хозяин нахмурился. — Ну да, так и должно быть. На кой мне много, я ночью сплю.
— Надо все люстры зажечь! В каждой комнате! — сокрушался купец. — Иначе эта гадость в окно полезет! В уборной лампадка сгорела — так ставни грохнулись, точно в бурю!
— Может, связаться с Китежем и попросить кого привезти? — предложил я.
— И кто сюда сунется? — с недоверием протянула Яра. — Хоть представляешь, как выглядит верфь со стороны?
— Тогда слетаем сами. Сядем на ковер — и сразу вернемся.
— Так у нас тоже есть самолеты! — вперед вышел на удивление тощий мужчина. — Только этот полоз запер нас в хоромах! Отпускай, змей! Мы прежде твои выходки терпели, но сидеть и ждать смерти не намерены!
— Да! — загудела толпа. — Выпускай!
Обстановка стала накаляться, а стрельцы в нерешительности попятились. Им тоже не улыбалось закончить службу в пасти хищного дыма. Но стоило купцам податься вперед, как Ярослава вскинула руку и озарила комнату столь ослепительной вспышкой, словно в ладонь ударила молния.
— Как вы собрались лететь, если свечи сразу же задует ветер, а фонарей на всех не хватит?
— У причала есть корабли! Подгоним один — и спасемся.
— А вы умеете им управлять? — девушка окинула сердитым взором сборище тяжело дышащих толстяков. — Вы и с лодкой вряд ли сдюжите, а там одних парусов сколько? А я одна не справлюсь с подсветкой целого судна. Так что граф Раков прав — только мы вдвоем сможем доставить груз.
— А где гарантия, что вернетесь, а не бросите нас тут? Этого школяра впервые видим, а ты — вообще нечисть!
— Можем вам расписку оставить, — фыркнул я. — Гарантия одна — мое честное слово. Или выпустите нас — или погибнете.
Купцы переглянулись.
— Можно шубы жечь, — предложил пожилой усач.
— Ага. Внизу всего один камин — много с него толку будет?
— Иного выхода нет, — решил самый важный богатей. — Придется понадеяться на эту парочку.
«Попроси у них денег, — шепнула Яра. — Пусть скинутся рублями или золотом».
— Сочту это за честь, — с улыбкой поклонился и шагнул к двери под угрюмыми взорами торговцев.
«Деньги! — громом грянуло в голове. — Вернись, пока не поздно!».
«Помнишь, что я говорил про быстрый и долгий пути?».
«Дурак! Ты мог бы разбогатеть!».
«Но какой ценой?»
«Да какая разница⁈»
«Правда? Что еще предложишь — разбойничать и воровать?».
Девушка прорычала сквозь стиснутые зубы, но спор прекратила. Когда мы спустились в холл, она нацелила на дверь скрещенные ладони и произнесла:
— Открывай.
Стоило коснуться ручки, и за спиной вспыхнул ярчайший луч, как от прожектора. Я с легкой тревогой приоткрыл створку, на всякий случай держа меж пальцев крохотное пламя. Клубящийся сотней пепельных змей морок с гулом отпрянул и покатился чуть ли не до самого забора.
Я хотел уже шагнуть за порог, и и в этот самый миг свет замигал, словно стробоскоп, а потом и вовсе погас. Я быстрее ветра юркнул назад и что есть мочи навалился на тяжелые доски.
Однако сквозь щель успело протиснуться тонкое дымное щупальце и секануло по плечу. Несмотря на кажущуюся невесомость существа, оно играючи прожгло плотный сюртук и оставило на коже кровоточащий порез.
Но разбираться с ним было некогда. Яра закачалась и едва не грохнулась на подкосившихся коленях. Я прыгнул к ней и подхватил на руки, при том скривившись так, будто вместо пусть и высокой, но все же стройной девушки пришлось ловить мешок цемента.
— Что случилось? — спросил, с беспокойством глядя в поблекшие наполовину закатившиеся глаза.
— Сто лет в бочке не прошли даром, — полудница кое-как выпрямилась и тряхнула взмокшими прядями. — Растеряла сноровку. Ничего, скоро оправлюсь.
— Уверена? Не хочу, чтобы ты погасла среди гребаного облака.
— Не погасну, — она слабо улыбнулась и зажгла искру на вытянутой руке, а второй стиснула мою ладонь. — Но для верности возьму немного твоей силы.
Ну да. Любому фонарику нужна батарейка.
Впрочем, про «немного» спутница соврала. Тянула так, что спустя пару шагов закружилась голова, в груди все сжалось, а сердце пошло вразнобой. Нечто подобное я испытывал только после забегов километров на десять, но что еще оставалось делать? Сказать — я устал, мне больно — и обречь всех на съедение заживо?
Но как вскоре выяснилось, мучения оказались напрасны — в месте нашей посадки ковра не оказалось.
— Замечательно, — прошипела Яра, обливаясь потом. — Просто здорово.
— Может, ветром сдуло? — к общему недомоганию добавился еще и страх, и мне потребовались немалые усилия, чтобы не запаниковать.
— Может, и сдуло. Тут ни оградки, ни решеток… Слушай, — девушка подвела к самому краю верфи. — Если поднапрячься, можно окружить себя достаточно прочным щитом, чтобы не разбиться. Высота велика, но я смогу немного замедлить падение. Иначе нам не спастись. А эти бедолаги… ну, не мы все это начали — не нам и отвечать.
— Нет, — голос не дрогнул, несмотря на обуявший ужас и смертельную усталость. — Мы еще не все попробовали.
— Неужели?
Немного замедлить падение…
— Твоя идея подсказала одно решение. Нужно вернуться в ангары и найти всю парусину, какую получится.
— Зачем? Хочешь сплести канат до земли?
— Нет. Но канаты пригодятся тоже.
Как вы наверняка поняли, я хотел сделать парашюты. Звучало это совершенно безумно, но если все правильно рассчитать, часть людей получится спасти. Ветер стих, а под нами озеро — пока Яра будет отгонять чудовище, глядишь, толстосумы успешно приводнятся. Главное, чтобы потом не потонули, но так у них будет всяко больше шансов, чем по соседству с дымом-людоедом.
А может, все изначально обречено на провал. Сперва надо найти материалы и опробовать затею вживую, а там уже делать выводы. Вот только осмотр доков ни к чему не привел — среди штабелей и клетей не нашлось ни мотка веревки и не лоскутка парусины. Что само по себе довольно странно.
Когда же мы перешли в торговую зону, подозрения лишь усилились. На пришвартованных тяжелых двупалубных кочах не было даже такелажа, а мачты стояли голые, как деревья зимой.
— Что за хрень… —
