совсем не мама. Это был Джексон, парень с гитарой, с которым я познакомилась в больнице.
— Привет! — Глаза у меня стали круглые.
— Спорим, ты не ожидала меня увидеть? — Джексон смотрел на меня снизу вверх и ухмылялся.
— Ты пришел меня навестить?
— А то, — кивнул Джексон.
— Что-то случилось с Рокси? — испугалась я.
Должно быть, это Рокси прислала брата ко мне. Она была славная, но мы не общались с тех пор, как одновременно выписались из больницы.
— Нет. У нее все хорошо, даже отлично. — Джексон огляделся. — А можно куда-нибудь сесть?
— Извини. Проходи вон туда. — Я показала налево, в гостиную.
— Чаю хотите? — крикнула Мэгги из кухни.
— Нет, спасибо, — ответила я.
— А я бы с удовольствием! — крикнул в ответ Джексон.
Он уселся на край бордового дивана. Я подумала, что он, наверное, хочет, чтобы я села рядом с ним, но выбрала кресло. Он изучающе рассматривал меня. Я наклонила голову поцеловать Калли в лоб, в основном для того, чтобы Джексон не увидел смятения в моих глазах. Что ему нужно? Я заставила себя посмотреть прямо на него. Он улыбнулся мне. Я не стала улыбаться в ответ и ждала, что он скажет.
— Ну я тогда сразу к делу, — начал Джексон.
— Слушаю.
— У тебя красивый голос.
— Что, прости?
— У тебя хороший певческий голос. Я тебе больше скажу: у тебя классный певческий голос, — пояснил Джексон. — А у меня подобралась группа, но нам нужна солистка. Все заработанные деньги делим на четверых. Поровну.
— Постой, ты зовешь меня в свою группу? — оторопела я.
— Ну да.
Правда, он еще ни о чем меня не попросил.
Я откинулась в кресле — все это не вызвало у меня особого восторга.
Джексон молча поглядел на меня, потом вздохнул:
— Ладно. Давай я лучше еще раз начну.
— Да, пожалуй.
— Я играю на гитаре в группе. Мой дружбан Носорог — ударник, а Сонни — клавишник и бас-гитарист. — Наконец-то Джексон заговорил со мной по-человечески. Я стала слушать. — Нам говорили, что нас будут чаще звать выступать, если у нас будет певица. Когда ты пела со мной в больнице, у тебя здорово получалось.
Ага, до тех пор, пока Джексон не обругал несчастную медсестру-Креста, которая просто исполняла свои обязанности.
— Я поговорил с Носорогом и Сонни, мы все хотим, чтобы ты выступала с нами, — продолжал Джексон. — Как я сказал, все заработанные деньги делятся поровну на четверых.
— Где вы играете?
— В клубах, в пабах, на свадьбах, на вечеринках — везде, где платят, — ответил Джексон.
— А в каком стиле?
— Я же говорю — все что угодно, лишь бы платили, — сказал Джексон.
— То есть вы не пишете песни сами? — удивилась я.
— Пишем, только их никто не хочет слушать. — В голосе Джексона послышалась горечь.
— А почему? Не понимаю.
— Мы поем сплошные каверы. Администраторы клубов любят старые стандарты. Стараемся к концу программы всунуть две-три оригинальные песни, но не всегда получается.
— А почему я? — спросила я.
— Ты умеешь петь…
— Куча девушек умеет петь. Почему я?
— Честно?
— Естественно.
— Нас будут чаще приглашать в Крестовые клубы, если солисткой у нас станешь ты, — ответил Джексон.
Я просила честно — и, безусловно, получила. Короче говоря, Джексон хочет меня использовать. Ну что ж, ничего страшного, поскольку я тоже буду использовать и его самого, и его группу, чтобы самостоятельно заработать денег. И правда, соблазнительно. Я буду как-то себя обеспечивать, и для этого не нужно будет уходить куда-то каждый день, поэтому не придется оставлять Калли дольше чем на несколько часов. И тогда я смогу сдержать слово, которое дала Мэгги, и хоть как-то участвовать в оплате счетов.
— У вас запланировано ближайшее выступление? — спросила я.
— В эту субботу — слишком скоро? — Джексон усмехнулся.
— В субботу? В ту субботу, которая через четыре дня? — запищала я.
— Ага!
— Я же не знаю ни ваших песен, ни аранжировок! — Я была в ужасе. — А вдруг у меня на ваши мелодии диапазона не хватит и я пущу петуха?! А вдруг…
Вошла Мэгги с чашкой чая и протянула ее Джексону.
— Спасибо! — просиял Джексон.
— Все нормально? — спросила меня Мэгги.
— Джексон тут кое-что затевает, — ответила я.
— Что затевает? — напряглась Мэгги.
— Зову ее в группе петь, — вставил Джексон.
— А, петь? — Было видно, как Мэгги расслабилась.
— Да-да, — сказала я.
— Значит, ты согласна? — спросил Джексон.
Я задумалась. Я буду зарабатывать деньги, это плюс, но для этого придется петь перед зрителями. И еще придется петь в компании Джексона, у которого характер что твой действующий вулкан, а на всех Крестов на свете зуб размером с бивень мамонта. Стоит ли игра свеч?
— Да нет, наверное, — проговорила я.
— А почему?
— У меня тут на руках, знаешь ли, не кукла. Мне надо за ребенком ухаживать, — огрызнулась я.
— Я посижу с Калли, если нужно! — мигом вызвалась Мэгги.
Я испугалась:
— Нет! Ей еще даже двух месяцев нет. Как же она без меня?…
— У нас только репетиции раз-два в неделю по вечерам, после работы, и выступления в пятницу или субботу вечером, — пустился уговаривать Джексон. — Я ведь не слишком многого прошу, верно? А деньги мы сможем зарабатывать вполне серьезные.
— Мне надо ухаживать за ребенком, — повторила я.
— Сеффи, тебе очень полезно выходить из дома, — сказала Мэгги. — После больницы ты носа наружу не высовывала.
Я что, вдруг заговорила по-марсиански? Не хочу я никуда выходить из дома. Не хочу высовывать нос наружу. И уж точно не хочу стоять и петь перед толпой незнакомых людей. О чем они оба говорят? Неужели мое общество уже настолько надоело Мэгги?
— Не думай, я тебя никуда не гоню. Наоборот. Мне очень приятно, что вы с Калли тут живете, — сказала мне Мэгги. — Просто мне тревожно за тебя, Сеффи. Ты никуда не хочешь ходить, ничем не хочешь заниматься.
Ладно. Спорить с ней при Джексоне я уж точно не собираюсь.
— Джексон, спасибо за предложение, но нет, — твердо сказала я.
Он поджал губы и встал.
— Слушай, если передумаешь, вот мои адрес и телефон. — Он протянул мне визитную карточку из тех, которые можно напечатать в любом книжном магазине в автомате, куда вбиваешь данные и получаешь кучу визиток за сущие гроши. Я взяла ее, даже не взглянув. Я не собиралась петь в его группе и вообще нигде, и мы оба это знали.
Я дождалась, когда Мэгги проводит его, а сама прижимала тебя, Калли, к груди и терлась носом о твою макушку.
— Что я тебе сегодня расскажу про папу? — спросила я.
Ты посмотрела на меня так, словно была готова
