— Еще чего! — вздергиваю я нос, — Ревнуют, если испытывают что-то. Я же испытываю только одно чувство. Страха. Но никак не ревности.
— Обманываешь! — продолжает лыбиться Зверь. — Саму себя обманываешь, и меня заодно.
— Артем, мне неприятно, что твоя секретарша покупает наряд шлюхи для меня, это унижает мое человеческое женское достоинство. Вот и все. Никаких чувств, а уж тем более ревности нет и быть не может.
— А надела, если бы выбрала сама? — Артем идет к коробкам, убирая крышки. Внимательно рассматривает бельишко.
Задумываюсь, но лишь на мгновение.
— Нет!
— Ох и упрямая! Тогда какая разница, кто купил тряпки! Вот это надень! Красное! Протягивает он мне комплектик.
Я раздумываю, но ничего умнее чем поставить ему условие не приходит на ум:
— Я надену ЭТО. Но ты не тронешь меня и отпустишь обратно к Веронике.
Артем усмехается, но увидев испуг и отчаяние в моих глазах быстро гасит улыбку.
— Хорошо. Этого на сегодня будет достаточно. Надень комплект, покрасуйся передо мной и можешь переодеться.
— У меня шрамы… — сразу предупреждаю его. — Зрелище малоаппетитное.
— Какие у тебя могут быть шрамы? — удивляется Зверь.
— От кесарева сечения, аппендицита и падения с поезда…
Зверь вздрагивает и удрученно смотрит на меня. Неужели сожалеет о своем поступке?!
— Я должен их увидеть.
Без промедления хватаю комплектик и иду в ванную. Там жарко и влажно, а еще пахнет его парфюмом, гелем для душа, им самим.
Хочет видеть мои шрамы, извращенец! Пусть увидит! Может хоть что-то повлияет на его совесть, на его чувство вины… хотя это вряд ли. Зверя не трогают такие тонкие материи, как чувства, ему знакомы только его желания. И он мне их постоянно демонстрирует.
Переодеваюсь в надежде, что Полянский увидит мои изъяны и они навсегда отвратят его от меня. А еще он обещал, что не тронет меня. Надеюсь хоть какая-то часть от настоящего мужчины у него всё же осталась, и он сдержит слово.
Надеваю красный лифчик и крохотные трусики, которые не скрывают ничего. Чувствую себя грязной, вульгарной. Быстро закутываюсь в свой халат. В коробке красуется подвязка и сетчатые чулки, но эту мерзость я точно не надену ни в коем случае.
— Ты готова порадовать меня, Лиана? — негромко спрашивают из комнаты. — Я весь в предвкушении.
Я выхожу, в нерешительности застываю около развалившегося на кровати Полянского. Тот, так и не удосужившись одеться, заложил руки за голову, облокотился на подушки и смотрит на меня как нализавшийся сметаны довольный кот.
— Сними халатик, малышка!
Как же я его ненавижу! Но он обещал! Надо просто скинуть с себя шелковую ткань, покрутиться перед ним и я свободна на всю оставшуюся ночь! Но я не могу снять с себя этот гребанный халат. Физически боюсь остаться без одежды перед монстром.
— Смелее, — постепенно из голоса Зверя исчезает терпение, — в чем проблема?!
— Я не могу, — прикрываю я глаза, чтобы позорно не разреветься перед Зверем.
— Тебе помочь? — снова этот холод в его голосе и выступившие желваки. — Помнится, у нас пять минут назад был уговор, ты демонстрируешь свое тело в красивом белье и я отпускаю тебя к дочери. Ты даже ЭТОГО не хочешь выполнить?!
Зверь подрывается с кровати, направляется ко мне. Я отшатываюсь от него как от чумного, но он ловит меня за плечи. Притягивает к себе.
— Знаешь, тогда я тоже вправе не выполнять свои обещания!
— Нет, отпусти! — я уже не сдерживаю слезы.
Но слезы мои от злости и бессилия. Я ненавижу этого урода, что надругался однажды, и теперь продолжает отравлять мне жизнь день за днем.
— На! Смотри, нравится?! — я сдираю с себя халат, яростно бросая его под ноги.
— Очень… — сбавляет тон Зверь.
— Тогда наслаждайся! — я оттираю слезы и поворачиваюсь к нему спиной.
При падении спина, поясница, ягодицы пострадали больше всего и на них остались небольшие, уже побелевшие со временем полоски шрамов.
— Черт! — в сердцах ругается Зверь.
Да, урод, кукла твоя с браком. Тобою же поломана. Винить в этом можешь только себя, сколько не чертыхайся!
— Малышка, — на плечи мне ложиться шелковая простынь, закрывая мою беззащитность, — прости… я не знал, но ты должна это понимать, ты красивая, и эти шрамы ни сколько не портят тебя!
Я молча подбираю свой халат и хочу уйти. Я выполнила свою часть договора и оставаться на территории Зверя не намерена ни минуты! И комплименты моим шрамам от него тоже не нужны.
— Лиан, подожди!
— Нет, ты обещал! — выставляю руку перед собой, отгораживаясь от него.
— Да не трону я тебя! Хотел сказать, что ты останешься тут, а в комнату Вероники пойду я.
— Я не оставлю тебя с дочерью наедине! — пугаюсь я еще больше.
— Ты в своем уме, Лиан?! Что я сделаю плохого своему ребенку?!
— Я не знаю… Артем! Я запуталась, просто, дай мне уйти! — сейчас, когда меня прикрывает простынь, я чувствую себя более уверенной с ним.
— Там даже кровати нет. Я посплю на полу. А ты тут, в этой постели.
Зверь роется в шкафу, вытаскивает объемную мужскую пижаму, быстро переодевается в ванной комнате. Хватает одну из подушек с кровати, подхватывает второе одеяло.
— Спокойной ночи, Лиан! — желает он мне.
— Если Веронике что-то понадобится, сразу разбуди меня. — я еще не верю своему счастью, что так легко отделалась от совместной ночи со Зверем.
— Лиан, я столько лет пропускал бессонные ночи со своим ребенком, что теперь сам хочу разбираться с проблемами дочери! Сладких снов. — говорит он и уходит, оставив меня в одиночестве.
Я ложусь в постель Зверя. Простынь, подушка, одеяло, все пропитано его брутальным запахом. Он волнует меня и раздражает одновременно. Никак не могу уснуть. С другой стороны, своим материнским сердцем чувствую, что Полянский не сделает ничего плохого своему ребенку. Во что он меня превратил? В мнительную неврастеничку, кидающуюся в слезы при любом малейшем испытании? Или я сама себя до этого довела?
Не пора ли мне немного расслабиться и отпустить ситуацию, потому что еще немного и нервы мои не выдержат напряжения?!
Глава 12Артем
Дочь сладко спала всю ночь, чего не скажешь обо мне. Да, непривычно после ортопедического матраса лежать на полу, пусть и на ворсе пушистого ковра, прикрытого сверху одеялом, но не мог я позволить Лиане ночевать как дворняжке.
