Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
французский, но улавливаю основную мысль. И в голове всплывает, к моему удивлению, Пятачок из произведения Алана Милна, и его манера вечно извиняться и преувеличивать их с Винни-Пухом приключения.
– Ничего страшного.
– Вы очень добры, – отвечает он по-английски.
– Хорошо, что я не пролила вино. – Я салютую бокалом. – Не хотелось бы испортить ваш холст.
– Ах, да, это. – Он перехватывает картину в обе руки и наклоняет вправо и влево, будто видит ее в первый раз.
Я не дышу. Картина бесподобна. И узнается легко.
«Ночная терраса кафе»
Вот и получается, что мой новый друг… Винсент Ван Гог.
– Мне она всегда нравилась. – Я не задумываюсь, как странно звучат мои слова.
– Правда?
Он не обращает внимания на то, что я не должна была видеть эту картину раньше. Хотя, говорят, он был слегка сумасшедшим.
Я украдкой смотрю на его левое ухо, затем на правое – никогда не могу запомнить, какое он отрезал. Оба, хвала небесам, на месте. Или снова на месте? Я бы не удивилась, если бы Сад мог исцелять. И я все еще не выяснила, находимся ли мы в каком-то определенном времени. Ван Гог подтверждает мои догадки: скорее всего, мы вне времени вообще. Я особо ничего не помню из курса истории искусств в колледже, но он явно жил до Агаты.
Ван Гог рассматривает свой труд.
– Я рад, что вам нравится. Возможно, вы будете единственной. – Короткий смущенный смешок. – Конечно, не важно, что они подумают. Важно, что они почувствуют.
Он криво ставит картину в центр общего беспорядка, затем встает поодаль, поглаживая бородку и прикусывая губу.
– Надеюсь, вы чувствуете что-то? – Он смотрит на меня, затем отводит глаза, будто ему не хватает смелости удержать взгляд.
– Да, это так. – Пульсирующие звезды в небе картины зовут меня прогуляться до конца мощеной улицы, за кафе, к затемненным зданиям на фоне. – Я бы хотела побывать во Франции и пройтись по этим улицам ночью.
– Я часто думаю, что ночь живее и красочнее дня.
Убедительный. Вот подходящее слово для моего нового друга.
Я ставлю бокал и тарелку, все еще полную деликатесов, на край стола с пиршеством и подхожу к столу с дарами.
– Можно? – Я смотрю на Ван Гога, выражая желание поправить его холст, лежащий криво среди своих собратьев.
– Конечно, конечно.
Я начинаю с «Ночной террасы кафе», но не могу сдержаться и поправляю пару других картин, потом перехожу к книгам и листкам, наброскам и керамике. За минуту я расставила весь стол, будто это витрина в Книжной лавке: асимметричные линии, сбалансированные пропорции, цвета где-то контрастируют, а где-то дополняют друг друга.
Отойдя назад, я склоняю голову набок, напоминая самой себе то, как Ван Гог рассматривал свой шедевр.
– Моя дорогая, вы гений!
Я смеюсь – он не знает, как забавно определение «гений» звучит от него – и пожимаю плечами.
– У меня хорошо получается оформлять витрины.
Но это же не витрина, так ведь? Никаких покупателей привлекать не нужно. Зачем тогда этот стол?
– Вы слишком скромны. То, как вы все расставили – само по себе искусство! – Он поворачивается лицом ко мне. – Мне кажется, мы не представлены, хотя я часто вас вижу здесь. – Он протягивает мне руку, под ногтями – краски сотен холстов. – Меня зовут В.
Ну конечно.
Я пожимаю руку.
– Я К., рада знакомству.
– Очень приятно, К. Вы же девочка Э., так ведь?
Я киваю.
– Ах, мы были так рады, когда вас ей передали.
Я дышу, вдох-выдох, но пропускаю его слова.
Первым делом я хочу поговорить о помощи магазину.
Оставляю на столе тарелку с едой, но забираю бокал и делаю пару глотков.
– Для чего это все? – Я жестом показываю на произведения искусства. – Почему люди приносят дары?
Он хмурится на мгновение – схоже с испуганным выражением лица Агаты.
– Мы обязаны.
Я поеживаюсь, будто внезапно подул ветер, холодный, как мое вино.
В Саду действуют какие-то высшие силы? Нечто заставляет людей приносить свои творения к Древу, как жертвенных агнцев? Я всматриваюсь в его ветвистую, развесистую крону. Ручейки, разбегающиеся от его корней, отражаются на нижней части ветвей бело-голубыми волнами.
– Кто-то… заставляет вас приносить картины?
– Конечно нет. Мы отдаем по доброй воле. Мы приносим дары из-за врага.
Ох, небо.
Я подбираю слова, чувствуя в груди учащенное биение сердца.
– У нас есть враг?
И снова – он словно обеспокоен моим незнанием.
– Всегда есть Враг.
Я слышу заглавную «В», как в детской книжке с картинками.
– К., помни, у акта создания всегда был и будет Враг. Он хочет уничтожить все животворящее искусство. Он будет сеять разрушение, если только представится случай.
– Разрушение? Здесь? – Я оглядываю окруженную гранитными колоннами широкую поляну. – Это место идеально.
– Но ведь все идеальное находится под угрозой.
Это так. И еще здесь много скрытых неизведанных и темных мест.
Ван Гог оборачивается, вместе со мной наблюдая за вечером, будто высматривая наступление Врага. Какого момента он поджидает? Или великий художник страдает паранойей?
«Будь осторожна», – прошептала Агата.
– Trompe l’œil. Вы о таком слышали? – спрашивает Ван Гог.
– Да, слышала. Оптические иллюзии, в которых элемент кажется настоящим? Как картина за окном, но даже окно – это часть картины.
Он улыбается.
– Очень хорошо. Да. Trompe l’œil – дословно «обмануть глаз». Но в этом – вся наша жизнь. Жизнь – декорация, нарисованный горизонт, врущий нам, что существует лишь то, что можно увидеть. Но на самом деле жизнь – намного больше. Ремесло художника – говорить правду.
– Вы знаете здесь всех? – я указываю на кружки гостей. – Все эти люди… художники?
– Мы все творцы. Но каждый человек своего рода творец, не находите?
Я прикусываю губу, медля возразить. Потому что… Ван Гог.
– Я знаю многих людей, не одаренных талантом ни к живописи, ни к музыке, ни к слову.
Он кивает.
– Конечно, есть род искусства, привлекающий больше всего внимания. Хотя, может, и не денег. – Художник со смешком отвешивает полупоклон своей картине. – Но ведь есть тысяча способов творить? – Он протягивает руку к столу. – Повар готовит пир для зрения, обоняния и вкуса, а хозяин выставляет его на стол, – следующим жестом он обводит толпу, – а садовник выращивает в поле рай на земле.
– Я не думала о творчестве в таком ключе.
– Во всем есть красота, дорогая. Те, что привлекают наши глаза, уши, что угодно к этой красоте, и есть художники. Будь это скульптура или украшение. Соната или гостиная. Хорошо рассказанная история, или хорошо спроектированное здание, или даже хорошо смазанный механизм. Не будем преуменьшать дары тех,
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
