Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
выползающий танк из ПТУРа, а затем, может, даже спланируем и проведем удачный штурм. Здесь какие-то слишком наглые и расхлябанные хохлы, которые очень глупо подставляются, а сделать с этим морпехи ничего не могут. У нас шансов на успех будет побольше.
Но любое затишье рано или поздно будет прервано бурей, а любая тишина под Угледаром — свистом приближающейся мины. Воздух ревел, закручиваясь о хвостовик падающего из недр голубого неба снаряда, оповещая нас о приближающейся опасности.
— Ложись!
Землю тряхнуло, по ушам хлопнуло воздушной волной. Где-то очень недалеко. Судя по всему, наша маскировка в виде побитого жизнью камуфляжа была не так надежна, как предполагалось, — по дачам опять начал работать миномет. Снова нельзя сказать, по нам ли, но в этот раз мне почему-то казалось, что да, именно по нам. Две наши фигуры привлекли внимание со стороны какого-нибудь оператора БПЛА, и нас решили разобрать, не жалея снарядов калибра 120 миллиметров.
Мир вытянулся в узкий тоннель, ведущий от заборчика, под которым я залег, к очередному дачному домику. Тяжелая броня почти не ощущалась, автомат и пушка были забыты — главное, как можно скорее скрыться от осколков, которые вот-вот брызнут со всех сторон. Вот, успели. ОстротА с воем пронеслась мимо нас по улице, не успев схватить и впиться в тела острыми металлическими пальцами. Мы были быстрее, чем она. Мы успели упасть, перебежать и спрятаться… В крохотном деревянном домике. Там было, наверное, комнаты две — в одной остался Гиннес, а в другую ввалился я, опершись спиной на какой-то ветхий и заваленный мусором диван. Если представить, как осколки пробивают ту стену с окном, что выходит на улицу, то они скорее попадут в диван, чем в меня. Можно отдышаться после короткой перебежки, подуспокоиться и подумать о том, что делать дальше. А что делать дальше? Ждать. Ждать, пока стрелять прекратят, когда гипотетическая «птичка», которая за нами наблюдала, наконец посадит батареи и улетит. Видели ли они, куда мы скрылись? Если да и если стодвадцатка прилетит в этот дом, то нам будет очень паршиво. Он просто разлетится на щепки стен и обломки мебели, а нас либо порвет, либо раскидает вместе с диваном, холодильником и всем содержимым этого недоукрытия.
Кстати, холодильник. Но мое внимание привлек даже не он, а наклейки, которыми он был разукрашен. Обычные такие наклейки шириной сантиметра два и длиной четыре можно было найти под оберткой продающихся по рублю жвачек. Кто-то примерно моего возраста в детстве украшал родительскую или дедушкину дачу. Эти наклейки висели нестертыми десяток-другой лет, дача старела вместе со своими владельцами, что могли нет-нет да и глянуть на творчество потомка, оставшееся на холодильнике теплым напоминанием о его детских годах. А теперь на эти наклейки, на что-то детское, теплое и интимное, смотрит закованный в броню солдат, забежавший сюда, соревнуясь в скорости с охотящимся на него демоном. Это как-то слишком сюрреалистично, странно и неприятно — быть именно тем солдатом. Частью какого-то совсем другого мира, состоящего из смерти, боли и огня. Слишком взрослого мира, порочащего и убивающего чьи-то детские воспоминания.
Процесс ожидания прекращения обстрела представлялся мне долгим, размышлять о наклейках с героями боевиков и автомобилями я долго не мог, поэтому из одного из магазинных подсумков достал смартфон и включил камеру, направив ее на себя. Эти ролики сохранились, поэтому и содержимое записей можно рассказать с документальной точностью и абсолютно точно описать мой тогдашний внешний вид: глаза закрывают защитные очки, на голове — прикрытый выцветшим чехлом расцветки «мультикам» черный шлем, пыльные, серые усы и борода, а ниже — все тот же «мультикам», который закрывал сделанный из кевлара воротник. На груди торчали аварийные ножницы, аптечка и рация с короткой антеннкой, а плечо пересекал ремень от автомата.
Селфи под обстрелом
— Привет, Алишенька, — начал я надиктовывать обращенную к жене запись каким-то слишком возбужденным, воодушевленным, как мне показалось позже, голосом. Я предпринял несколько попыток записать ролик, но они постоянно прерывались взрывами, сотрясаниями и лезущей ко мне подружкой.
— Знаешь, я даже ревную, — скалилась на меня ОстротА, наблюдая за тем, как я пытаюсь записать весточку для любимой женщины, — или ей нужно ревновать? Она далеко, а ты здесь, со мной. Сколько можно бегать, милый? Просто иди ко мне, расслабься, будет не больно. Просто иди ко мне, и все это закончится.
Я не смотрел на ужимки старой, как мир, твари и продолжал записывать видео, стараясь сделать вид, что мы с Гиннесом здесь одни. Но это было сложно — ОстротА явно была не в себе, она свистела и плевалась снарядами с завидной частотой.
— Смотри мне, милый, я такая единоличница… Мне так не нравится, когда меня меняют на кого-то еще. Раз тебе со мной плохо, может, ускорить встречу с твоей ненаглядной, а? — Глаза богини сверкнули чем-то уж совершенно недобрым. Не игривостью, не похотью, а именно злобой и раздражением. Уголки губ опустились вниз, а тонкий язык несколько раз скользнул по острым зубам, как бы оценивая их остроту.
— Воздух!
Где-то поблизости кружило нечто летающее и, скорее всего, вражеское. Не думаю, что морпехи в очередной раз решили рискнуть дроном и полетать над нами, смотря, по кому работает вражеский миномет. Так, если снять все-таки эту жужжащую мразь, то нам станет куда проще — враг ослепнет, а вместе с ним отступится и подбирающаяся к нам ОстротА, пальба прекратится.
Я пошел к входу, запустив пушку и опять направив ее куда-то в сторону, откуда исходил звук. Однако глазами нащупать «птичку» мне так и не удалось, а звук перебивался моим незадачливым орудием.
— Ближе сюда начал бить, — обратился я уже к Гиннесу, поняв, что каждый следующий разрыв дает мне по ушам чуть сильнее, чем предыдущий, — если сюда попадет, то сразу жопа. Предлагаю марш-бросок в сторону бункера по улице. Между залпами около минуты, за это время должны спрятаться в другом доме.
Уже не помню, что сказал напарник, но вроде бы каким-то образом выразил согласие. Да даже если бы и не выразил, оставаться дальше и ждать, пока миномет все-таки пристреляют, было делом глупым и неблагородным, а нормальный бункер мог гарантировать нам выживание даже в том случае, если криворукие украинские минометчики каким-то чудом несколько раз подряд попадут в дом, под которым мы засядем. Там ОстротА меня не достанет. В бункере я уверен.
Я приподнялся и начал ждать очередного разрыва, который послужит сигналом к началу следующей перебежки. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Еще раз
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
